Клятва ворона

Я промолчала, судорожно стараясь нащупать дога и род. Пыль действует не так долго, и, то ли благодаря своей потомственности, то ли за счет сильных эмоций, преимущественно злости, у меня получилось преодолеть ее влияние раньше, чем ожидал Илья. Похоже, на этот раз он увеличил дозу, вместо погружения на привычную дорогу меж полей я то и дело натыкалась на какую-то вязкую почву, слой грязи, мешавший пробраться дальше.

– В том, что изначально мы все – выживающие с разным набором возможностей. Кому-то они помогают перейти в живущих, а кто-то остается выживающим навсегда. Последних, как ты понимаешь, большинство.

– Никто не давал вам права выживать за счет кого-то другого. Человек сам выбирает, какому пути следовать.

– А вот тут ты ошибаешься, – цокнул Илья. – Человек только думает, что выбирает сам. В конечном счете используем мы, используют нас. Я использую тебя, чтобы выманить твоего практикующего, и это не твой выбор.

– Может, это я использую вас, чтобы моему практикующему не пришлось искать вас по всему городу, – нагло заявила я, вызывая хриплый смех своего похитителя.

– Соломинка обреченного, – высказал он, отсмеявшись.

– Другой угол зрения, – растянула я губы в противной улыбке, удивляясь самой себе.

Что-то изменилось с тех пор, как Игнат вытащил меня на крышу. Изменилось даже в сравнении с происходившим пять минут назад. Паники и растерянности не было. Страх остался, но стал совсем другим, сменил причину и превратился во что-то более глубокое, темное и пробирающее. Глядя на Илью, я боялась не за себя. Инстинкт самосохранения отступил прочь, стоило только представить, что пострадать может Влад.

Я сознательно старалась вывести из себя Илью, пользуясь единственным, что доступно. Словами. Все эти философские беседы, где каждый практикующий чувствовал себя как рыба в воде, не были моей сильной стороной. Моя стихия – действие. Ирония заключалась в том, что сейчас одно превратилось в другое.

До того, как Влад поднимется сюда, совсем недолго. Не нужны ни интуиция, ни связь, чтобы понять: время, отведенное Ильей, скоро истечет, а меня по-прежнему будут использовать против Яблонева, выбивая из ведьмака все, что нужно. Кстати, об использовать…

Осмотревшись еще раз, я отметила, как далеко мой стул находится от края крыши. Пистолета в руках, да и в принципе какого-либо оружия у похитителя не наблюдалось. Ничего, кроме фонаря и железки, которой он ворошил дрова в мангале. Влад моложе, сильнее и быстрее Ильи, так где гарантии, что мой ведьмак точно выполнит все его условия, в чем бы они ни заключались, а, допустим, не нокаутирует с первого же удара?

– Что? – обернулся практикующий.

– С чего вы взяли, что, даже увидев меня привязанной к стулу, мой практикующий кинется делать все, что вы ему скажете? – Я старательно насмешливо покосилась на расстояние между собой и краем крыши.

Илья нахмурился, окинув меня взглядом, но почти сразу же расслабился, снисходительно улыбнувшись:

– Нынешнее поколение совершенно не умеет обучать помощников как следует. – Он снова отвернулся к мангалу, проведя над костром рукой. – Агата, если практикующий собирается причинить вред, он никогда не станет действовать через физическую расправу. Это удел обычных, слабых умом и силой воли индивидов, считающих, что убийство – единственное возможное решение их проблем. Есть вещи хуже смерти. – Он сделал вид, как будто хватает язык пламени, и я вскрикнула, сразу же смаргивая слезы, ощутив, как ноги от стоп до колен горят невидимым огнем изнутри, как он вгрызается в кости и кипятит кровь невыносимым жаром. – Например, бесконечная агония. – Боль исчезла так же быстро, как появилась, а я все старалась отдышаться. – Или стремительное увядание, когда за считаные дни тело проходит путь десятилетий. Ведьмина пыль мешает, парализовав все способности фамильяра, поэтому ты не чувствуешь паутины проклятья, в центре которой находишься с тех пор, как поднялась сюда. Одно неправильное действие твоего ведьмака, и тебе ничто не поможет. Так достаточно понятно?

Я прикусила язык, снова сдерживая себя, тем более что и без того дурацкий сумасшедший план провалился так же быстро, как возник. Снова на ту же удочку, сколько раз нужно ошибиться, чтобы понять, что в мире практикующих не поступают по-обычному и подходят ко всему с другой стороны?

Здесь не пушки и кулаки, а проклятия, порчи, сглазы и прочие неудачи. Не воровство денег, а воровство силы. Ценны не реальные связи, а ментальные. Смерть не конец дороги, а лишь ее поворот. И только я, как непутевый фамильяр-новичок, все еще думаю стандартными категориями, обжигаясь раз за разом.

– То-то же, – ответил сам себе Илья. – А вот и твой мальчик поднимается.