Клятва золотого дракона

«Кровав и труден был наш путь по разрушенным, кишащим опасностями подземьям, которые совсем недавно были так приветливы и принимали нас, своих детей, совсем иначе. Как быстро изменился наш отец Такарон, раззадоренный жаром войны, как пугающе неохотно нас узнавал! Да, путь оказался сложнее и опаснее всего, что мы могли себе вообразить, но цель нашего похода была столь чиста и справедлива, что перевешивала собою все тяготы и невзгоды, выпавшие на нашу долю».

Векопись, ветвь славы и доблести, раздел «Послевоенные воспоминания короля Ёрта Слышателя»

– А и верно, – с удивлением согласился Лузис Мятый, когда Годомар, честно удержавшись от воплей, пинков и ругани, пересказал ему соображения Фрюга. – Так что думаешь, эльфы соврали Ндару?

– Что я думаю – это моя забота, – буркнул Рукатый. – Твоя забота другая.

– Так я пересказал всё, что услышал, слово в слово, – зачастил Мятый, осторожно отползая на подстеленной тряпице под защиту полуразрушенной каменной стены.

Когда-то в этом месте была площадка для демонстрации машин горожанам, но уже много десятков лет механистам не удавалось создать ничего принципиально нового, особенно интересного и сколько-нибудь долговечного. Воевать давно было не с кем – ну да, ходили всякие слухи про подземья, тамошних тварей и, что более всего было похоже на правду – про а-рао, но слухи слухами, а задачи задачами. Словом, боевых машин пока что не требовалось, а небоевые машины и гимблские механисты… ну да, ну да. Так что площадка понемногу пришла в запустение, стены раскрошились, и было ясно, что еще несколько мирных лет – и на этом месте что-нибудь построят, а про изначальное назначение площадки забудут окончательно.

– Я бы, может, больше узнал, если бы мог торчать подле эльфов всё время, – извиняюще бухтел Лузис, – но теперь тут строго стало, вишь как, и я снова всё больше в квартале Мастеров, да…

Годомар знал это. И нарочно пришел к Лузису сейчас, а не когда он был в квартале Мастеров: для механистов то место понемногу становилось чем-то вроде драконового логова. Илидор ведь в первое время жил там, в доме Конхарда Пивохлёба, и, говорят, много носился по цехам мастерских и… всякие слухи расползались по городу уже после ухода дракона в подземья. Поговаривали, к примеру, что с подачи того же Конхарда для дракона выковали какой-то особеннейший меч, и тот теперь дожидается его возвращения. Что Бринна Медная подготовила для дракона место в старейшей литейной гильдии Гимбла. Много чего говорили, словом, и механистам, путь они и не разделяли рьяных взглядов Фрюга, не очень-то по сердцу был Мастеровой квартал, где так искренне привечали дракона.

– Но я стараюсь, ты не подумай, – нудил Лузис. – Ухо востро держу здесь повсюду, только ничего про способности дракона эльфы не говорят. Только о том, как донкернасский домен из-за него ярится.

Годомар молчал, думал. Рука его лежала на рукояти топора, а Мятый от этого очень нервничал: кажется, если механист потребует вернуть сердечник и медные трубки – это будет далеко не самое худшее из всего того, что он сейчас обдумывает. Впрочем, Лузис бы не ответил уверенно, с чем он расстанется охотней: с нужными деталями или собственной головой. В своей норе он тайком собирал машину – разумеется, оживить её не выйдет, поскольку механист из Мятого так и не получился, но страсть к ковырянию с железками у него отросла почти болезненная, ему, пожалуй, легче было три дня не жрать, чем день не возиться с машиной. Сволочи они всё-таки, механисты, заразили порядочного гнома страстью к железкам, а потом выкинули за дверь, и живи теперь как знаешь.

Лузис и жил как знал: собирал шагуна. Маленького, конечно, маленького, безоружного, кривенького и из чего попало, но всё-таки шагуна. И очень рассчитывал через Годомара получить еще широкие плечные суставы, пусть ржавые, погнутые, негодящие – в Гимбле шагунов уже давно не собирают, но детали-то могли остаться, механисты – гномы хозяйственные, запасливые.

– Вишь как получается, – заговорил Мятый, подавшись вперед, сделав серьезное лицо и всем видом показывая свою толковость и заинтересованность, – значит, или нет у золотого дракона такой способности, или она действует не так, как болтали эльфы. Быть может, слабее или не всегда. И, выходит, нужно расспросить еще кого-то знающего, только хорошо расспросить, толково.

– Чего проще, – согласился Годомар. – Разве что раскаленную кочергу связать в узел. В Гимбле случайно нет кого-нибудь знающего, кто жаждет потрепаться про дракона и не врёт, как вербовщик?