Клятвопреступник. Избранное

За тремя песками[6] от избушки Маремьяна вырос новый поселок лесорубов Чистоборск. Говорили — лес будут корежить. А еще ниже по течению — песков и прямиц восемьдесят надо проехать — нефтеразведчики основали свой город. Там землю таежную станут буравить.

По некогда тихой реке засновали быстроходно громкие дюралевые шлюпки.

В тихий летний дом Лагермов зачастили гости: то за рыбой и мясом, то за снастями рыбацкими. Но больше всего ценились меха.

В это лето повадился сюда главный лесничий из Чистоборска Никита Никитич Щепкин, добродушный коротыш с блестящей лысиной. Охотничьи собаки люто ненавидели лесничего и, когда тот появлялся, поднимали яростный лай, наверное от того, что от него всегда разило спиртным. «Мик! — сказал Маремьян. — Пусть будет так!»

В тот вечер Мик приехал с высоким белокурым парнем неопределенных лет. Оба подвыпившие. Маремьян быстрым цепким взглядом окинул незнакомца: его красивое возбужденное лицо было помятым и красным от выпитой водки. Глаза ледяно-голубые, мертвые. Казалось, плесни туда воды — вывалится кусок льда. «Беспалый», — определил Маремьян, здороваясь с ним. — Без мизинца».

— Здорово, мужики! — Мик кричал так, словно все вокруг него были глухими.

— Здорово, здорово…

— Как поживаем, мужики!

— Живем помаленьку…

— Это вот Митрий! — представил Мик своего попутчика.

— Так скажи…

— Вишь, какой красавец!

— Ну…

— Мой новый помощник!

— Как варежки, ты их через каждый месяц меняешь, — заметил Прокопий, чинивший вершу перед домом.

— Этот надолго — твердый орешек!

— Твердый, значит?

— Дак! — лесничий повернулся к помощнику. — Старик верно бачит, Митрий?!

— Старик знает, что бачить! — подыграл Беспалый.

— Ну, мужички, пошли в избу — мы вам кое-что привезли! — крикнул Мик.

Все двинулись к дому. Прокопий нехотя отложил в сторону вершу и присоединился к незваным гостям. Приезжие поставили на стол литр водки, попросили свежей малосольной рыбы.

Мик без умолку болтал и размахивал короткопалыми ручищами. Лишь время от времени, прерывая себя, раскатисто похохатывал, как мелкий бес.

Беспалый же изредка вставлял словечко, скалил зубы в нераскрытой полуулыбке. Глаза его беспокойно что-то выискивали вокруг, ощупывали все предметы. «Что он вынюхивает, как лиса? — размышлял Маремьян. — Наверно, что-то ему очень нужно».

Тут Мик снова наполнил стаканы.

Из открытых окошек избушки вырывались невнятные фразы, бестолковый шум. Собаки навострили уши, потом глухо взвыли.

Лесничий подсел к Маремьяну:

— У тебя мотор поломался, говоришь?

— Да, не работает.

— Пойдем, я мигом сделаю!

— Ты же… пил.

— Ну и что?!

— Разберешь мотор, а собрать не сумеешь.

— Так я ж не пьян!

Мик проворно вскочил на ноги:

— Вишь, стою — не падаю!

— Вижу.

— А разбирать мотор не стану — так скажу, что барахлит!

— Это я сам знаю…

— Пошли, дружище! — Мик потянул хозяина за рукав. — Нет, стой! Дай, чмокну тебя, дружище!

У него была привычка, подвыпить, целовать всех подряд. Однажды Маремьянова медведевая собака чуть не откусила ему нос. Мик вздумал чмокнуть ее за то, что она удержала медведя, мясом которого он потом всласть полакомился.

— Ладно, посмотри, — неохотно согласился Маремьян, чтобы отвязаться от него.

Они вышли на улицу. После их ухода нить беседы подхватил Беспалый, оборотился к Прокопию:

— Много в тайге соболя?

«Расставляет сети на зиму», — подумал Прокопий. Помолчав, он неохотно ответил:

— Раньше водился, теперь меньше стало.

— Отчего мало?

— Всякий зверь покой любит, тишину.

— Что, покоя не стало?

— Раньше один хозяин в тайге был — охотник, а теперь сколько?!

— Сколько?!

— Считай: геолог, сейсмик, нефтяник, лесоруб… Все в лес идут — кому надо и кому не надо. С ружьем и без ружья…

— Соболь совсем не перевелся?

— Нет…

Беспалый, помолчав, жестко сказал:

— Мне позарез нужна дюжина соболей!

Прокопий ничего не ответил.

— Если деньги не нужны, могу достать все, что тебе надо…

Охотник будто не слышит.

— Хошь дюральку, лодку?..

Охотник молчит.

— Хошь «Вихрь» достану?

Охотник ни слова.

— Хошь бензопилу?

Охотник все молчит.

— Могу карабин! Кого хошь замочишь!..

Но охотник и на это не отреагировал.

— Может, техника какая нужна, а?! Говори, что хошь!.. Прокопий приподнял голову, перевел взгляд на собеседника.

— Ну… Ну-ну, давай!.. — подбодрил Беспалый.

И Прокопий серьезно, без всякой усмешки, медленно и тяжело отвесил свои слова:

— Мне вот позарез нужен вертолет!..

Беспалый в упор глянул на него ледяными глазами:

— Шутишь, что ль?

— Какие шутки!

— Зачем тебе вертушка?

— На дальние урманы летать…

— Тебе что — земли мало?

— Вблизи мало что осталось — все ваш брат-браконьер до срока выбивает… Вот вертолет пригодился бы…

Беспалый недоверчивыми ледяшками вцепился в охотника, протянул тягуче:

— Изгаляешься, что ль?..

На что Прокопий опять же с твердым лицом сказал неспешно:

— Ежели бы все охотники сдавали пушнину лесорубам, так государство, поди, давно бы развалилось…

— Зря стараешься: героя все равно не дадут — не та отрасль!

— Без всяких героев жили и проживем.

— Знаю: все равно ведь кое-что налево фугуете, мошенничаете, коль навар есть.

— Мы не мошенники…