Клич перелетных гусей. Японская классическая поэзия XVII – начала XIX века в переводах Александра Долина

В отличие от гравюр-сюнга, культивировавших в основном обсценную тематику, песни-коута были по-своему чисты и целомудренны, являя собой скорее идеальную, чем материальную сторону жизни «веселых кварталов». Конечно, в них присутствует эротический компонент, но нет и намека на непристойность. Это подлинная лирическая поэзия, достигающая порой необычайно высокого накала исповедальности, что вполне объяснимо, если вспомнить, из какой пучины унижения и страдания звучат голоса юных дзёро. Духовным стержнем коута стал утонченный эротизм, воплощенный в понятии ирокэ («чувственность»). Именно чувственность в широком смысле слова, включающая в себя и легкий словесный флирт, и жар любовных объятий, и тоску разлуки, придает этим небольшим песням удивительный колорит, которого напрочь лишены классические жанры японской поэзии. Слово ута (песня) в понятии коута звучит так же, как и в наименовании классических жанров (танка, тёка, рэнга), но записывается иероглифом «песенка», а не «стихотворение в жанре классической песни».

Хотя в языке и образности коута ощущается кровная связь с литературной традицией, канон не довлеет над стихом. В сравнении с хайку и

вака народная песня допускает относительную свободу в выборе тем, лексики, композиции – и, соответственно, мелодии. Объем варьируется от четверостишия до многих десятков строк, причем встречаются устойчивые поэтические формы в восемь, двенадцать и шестнадцать стихов. Нередко композиционная стройность песен достигается при помощи тропов, заимствованных из поэтики танка – ассоциативных образов энго, омонимических метафор какэкотоба, введений дзё, – хотя все эти приемы вкрапливаются в совершенно иной, приземленный контекст.

В первой половине XVIII в. из коута произросли новые направления фольклорной песни: баллады нанива-буси и «длинные песни» нагаута, границы между которыми были весьма зыбки. Те и другие дали обильную пищу для пьес театров Кабуки и Дзёрури.

Как и всякая песенная лирика, коута тяготеют к насыщенной мелодике стиха, музыкальности, напевности. Японский язык лишен рифмы, но авторы песен знали о ней из китайской поэзии. И не случайны стихи с одинаковыми глагольными окончаниями, не случайно вводятся лексические повторы и ткань текста пронизана певучими ассонансами. Не выходя за рамки традиционной силлабической просодии (чередования интонационных групп 7–5, 7–7, а также иногда 8–7 и 8–8 слогов), безвестные авторы порой создавали оригинальные поэтические конструкции.

Поскольку коута всегда исполнялись под аккомпанемент трехструнного сямисэна, важную роль играло согласование музыки и вокальной партии. Часто мелодия только задавалась сямисэном, затем вступал голос, а музыка сводилась к нескольким эффектным аккордам, после чего следовал долгий проигрыш-финал. Ко всем песням существовали ноты, записанные в условной японской системе нотной грамоты при помощи азбуки катакана.

Коута

завоевывали поклонников не только среди завсегдатаев «веселых кварталов», актеров, бродячих певцов и комедиантов. Под музыку сямисэна звучали песни в замках феодалов и на храмовых праздниках, в деревенских хижинах и тесных переулках городов, а также в «чайных домах» кварталов продажной любви, которые были упразднены всего несколько десятилетий назад. Не забыты коута и в наши дни. Они издаются небольшими сборниками и в многотомных сериях литературного наследия, а некоторые становятся шлягерами, переживая второе рождение в популярном жанре эстрадной песни энка. Разумеется, традиционные коута остаются в репертуаре современных гейш и танцовщиц-майко знаменитого района Гион в Киото.

Высокая, идущая «поверх барьеров» лирика интеллектуалов и легкомысленные, порой сентиментальные песни-коута – две, казалось бы, несовместимые области поэзии, расположенные на противоположных полюсах. Что ж, представим себе два извечных начала, созидающие искусство изменчивого мира, как инь и ян, из взаимодействия которых рождается движение жизни.

Александр Долин

Поэзия хайку

Мацуо Басё

* * *

Хаги спать легли —не поднимут головы,не кивнут в ответ…

* * *

Так сияй же, луна!Все мне кажется нынче ночью,что живу я снова в столице…

* * *

Ирис над водой —как же все-таки похожеотражение!

* * *

Иль от стаи отстав,друзей в облаках он оставил? —Гуся клич прощальный…

* * *

Под сливой в цветудаже буйвол нынче, как видно,запеть собрался…

* * *

Ветер с Фудзи-горы