Клим Первый, Драконоборец

Изображение сменилось. Вместо златовласки – черноволосая дива с темными, как ночь, глазами. Лицо смугловатое, губы словно лепестки тюльпана, взор страстный, обещающий, в ушах – рубиновые серьги, на шее – ожерелье, тоже с багряными камнями.

– Ну, как?

– Горячая штучка, – сказал Клим. – Сразу видно – знойная женщина, мечта поэта.

– Еще и третью покажу, – тем же знакомым голосом сообщила брюнетка.

Третий номер тоже был на уровне. Юная девушка, синеглазая, светловолосая, с ресницами потрясающей длины. Чудилось Климу, что он когда-то видел это милое личико и ясные глаза – возможно, в прошлой своей жизни, в Москве, где паслись пригожие девицы со всех российских палестин. Увидел и забыл. Не для майоров были те красотки, даже не для полковников. Нынче и полковники небогаты.

– Нагляделся? – молвил старец, принимая прежнее свое обличье. – Ну, так я тебя порадую: одна из трех будет твоей.

– Какая? – с жадным любопытством спросил Клим. – Скажи, любезный мой, какая?

– Та, которую выберешь. И смотри, не ошибись!

Отражение подмигнуло ему и исчезло.

– Вот поганец! – сказал Клим в сердцах, потом рассмеялся, погрозил зеркалу пальцем и лег в постель досыпать. Была у него надежда, что приснятся ему три красавицы или хотя бы одна из них. Но привиделся Климу старший сержант Каныгин с ручным пулеметом. Будто стоит сержант на берегу ручья, поводит стволом налево и направо и косит орков целыми толпами.

Глава 7

Избранник судьбы

Громыхающей сталью змеей войско тянулось на юг – полк за полком, эскадрон за эскадроном. Впереди разъезды на быстрых скакунах, за ними пешие латники с алебардами и мечами, конная гвардия, боевые возы, отряды рыцарей, обоз и полевые кухни. Пехота пополнилась за счет ветеранов, служивших еще королю Ольвиргину, отцу нерадивого владыки Рипеля. Климу эти части казались самыми надежными: воины от тридцати до сорока, умелые солдаты, и сержанты при них не мальчишки, все в усах и с зычными голосами. Шагали они ровным строем, оружие держали уверенно, с лагеря снимались без суеты и на короля глядели точно на икону Божьей матери. Простые люди, из ремесленников и крестьян, привычные к любым занятиям, хоть молотом в кузне махать, хоть резать глотки оркам. Жаль, что мало их – три полка по тысяче бойцов.

Еще одним соединением были две тысячи конных гвардейцев, что шли под знаменами Аниссона и Этека. Борзые парни, но помоложе пехотинцев; треть – юнцы без боевого опыта, из мелкого дворянства и купеческих сынов. Правда, ездили все отменно и лошадок приводили неплохих, так что была надежда, что рубить с седла и колоть пиками тоже сумеют. Искусные воины в конных полках тоже нашлись – те, что служили пять и больше лет; их Клим велел ставить сержантами и десятниками, а кое-кому даровал рыцарский герб и произвел в лейтенанты.

Сорок шесть боевых возов катились на юг под командой Лаурсана. Каждую из этих массивных телег на огромных колесах тянула четверка крепких лошадей, а за высокими бортами, окованными железом, стояли воины с арбалетами, палицами, копьями и топорами. Не древняя колесница была прообразом этих танков Средневековья; в урочный час вспомнились Климу гуситские войны и Ян Жижка, великий полководец, придумавший передвижные крепости. На ночь возы скрепляли цепями, окружая лагерь прочной стеной, а в бою под напором тяжелых повозок ломались шеренги врагов, противника давили копытами и колесами, били алебардами, кололи пиками, расстреливали из арбалетов. Клим очень надеялся на этот полк и в походе несколько раз провел учения, добиваясь слаженных действий экипажей.

Пять тысяч шестьсот бойцов, все регулярное войско. Еще рыцарское ополчение, графы и бароны из владений, близких к столице, со своей челядью. Клим разделил его на четыре регимента по семьсот всадников, отдав их под начало Вардара, Карваса, Олифанта и Понзела. В пеших и конных полках имелось понятие о дисциплине, но среди знатных ополченцев ссоры были нередкими: враждовали из-за давних обид, спорили из-за места в лагере, близкого к королю, из-за того, кому положен первый кусок из котла, и просто по склочности нрава. Вечером третьего дня бароны Озир и Тембот затеяли драку, и Клим велел удавить обоих. После этой полезной экзекуции страсти среди ополченцев поутихли, но кое-кто глядел на короля без особой приязни.