Клин клином

— Район сто три в полной готовности. Время ездки — одиннадцать минут от городской черты. Быстрей не удаётся…

— Дорожные работы? — со знанием дела уточнила я.

— Да, на четырнадцатом километре. Срок ещё не установлен.

— Минутку, — сказала я. — За сколько времени можно доехать от района сто к сто третьему?

— Без задержек?

— Да.

В трубке озадаченно молчали. Сердце у меня беспокойно забилось. Вдруг я сморозила какую-нибудь глупость?

— Дороги скверные. Средняя скорость не превысит сорока. В час можно уложиться.

— И то хорошо, — одобрила я, узнав, что требуется; теперь пусть себе отключается. Но он, вопреки ожиданиям, со вздохом разоткровенничался:

— Ещё только В-3, а там последняя общая проверка — и на покой.

«Упаси боже, — подумала я. — Управятся с делишками — и поминай как звали. А я не успею с ними разобраться…»

Закончив разговор, я решила пока пренебречь правительственными структурами и бросилась к карте. По дороге смела на пол стакан и даже не убрала осколки, не до того.

За час… Сорок километров объездом от места, где проходят три состава. Одиннадцать минут от городской черты… Я достала циркуль, ухитрившись рассыпать прочие чертёжные принадлежности. Призвав на помощь все свои познания в области транспортных коммуникаций, я произвела в жуткой спешке сложные математические расчёты. Через пятнадцать минут на карте вырисовался под моей рукой красный круг, — на который я взирала с глубоким удовлетворением. Вот он где, район сто три! Я так гордилась своим открытием, как будто покорённая тайна уже лежала у моих ног.

В приливе вдохновения я перебирала один вариант за другим. Все эти “клюмбоки” и “вейники” как бог свят означают проверку радиосвязи. По некой причине они проверяют её именно так, отказавшись от солидных научных методов, но дальше сообразительность моя буксовала, поскольку причину эту я не знала, а в специфически научных методах на разбиралась. Ясно лишь, что речь идёт о проверке. Зато их пристрастие к ночным часам в сочетании с помехами в виде поездов кое-что подсказывало. В принципе помех следует избегать при любых акустических испытаниях, а раз так, значит, речь идёт о воздействии помех на работу аппаратуры?

Можно ли радиоаппаратуру использовать для других целей — кроме традиционных? И для каких именно? Если копнуть поглубже, то там все так сложно, что сам черт ногу сломит, — радиоволны, ультразвук и прочая китайская грамота. С помощью ультразвука можно стирать бельё, что уж говорить о радиоволнах? Небось тоже горазды на многое…

В приливе ещё большего вдохновения я здраво рассудила, что любой радиоинженер, доведись ему прочитать мои мысли и гениальные выводы, живот надорвал бы со смеху. Ладно, пускай надрывает, мне не жалко, лишь бы посоветовал что-нибудь путное, специалист сразу зрит в корень.

Посмотреть на часы мне даже в голову не пришло. С пылу с жару я набрала номер одного из приятелей.

— Как дела? — выпалила я и сразу перешла к сути. — Мне надо проконсультироваться с тобой по профессиональным делам.

— Твоим или моим?

— Твоим, разумеется. В своих я, смею надеяться, кое-что смыслю.

— Боюсь, ничего толкового ты от меня не услышишь. Я в такую пору не совсем в форме…

— Ты что, спал? — забеспокоилась я, только сейчас вспомнив о времени.

— Нет, просто минуту назад вернулся с работы. Чертовски, понимаешь, устал.

— Постараюсь сократить свой допрос до минимума. Скажи мне одно: для чего, помимо прямого назначения, можно использовать все ваше оборудование?

— Не понял. Какое оборудование?

— Ну то, у которого на одном конце микрофон, на другом — радио, а посередине масса всяких сложных штуковин.

— Как это — для чего?

— Для каких целей, кроме непосредственного назначения?

В трубке растерянно помолчали.

— Нельзя ли объяснить попроще, чего тебе надо? А то я не возьму в толк.

— Хорошо, объясню на примере. Если ты у меня спросишь, для чего можно использовать цементный раствор, я тебе отвечу так: можно заткнуть им кому-нибудь рот, можно нарезать его на тарелке ломтиками — на определённой стадии затвердевания, причём я даже знаю, через сколько часов такая стадия наступит. Я знаю очень много. И наверняка ты о своей радиоаппаратуре не меньше.

— Ах, вот в чем дело… Тогда, конечно, могу тебя просветить. Можно, например, скинуть её кому-нибудь на голову, килограмма два в ней уж точно будет, можно натянуть всякие провода и сушить на них пелёнки. Проводов там хватает.

— Что ты мелешь, опомнись! На головы можно бросать и горшки с цветами! Меня интересуют специфические возможности такой машинерии.

— Можешь по радио от души кому-нибудь насолить…

Наконец я не выдержала. Вопреки первоначальным намерениям рассказала о таинственных звонках — в общих словах и самый необходимый минимум. Афёра и без того была непонятной, а в моем сокращении стала невразумительной до абсурда.

— ..что бы ты на моем месте им сказал?..

— Послал бы куда подальше, тем более в три часа ночи.

— Ты, конечно, послал бы. Прошу тебя, посоветуй, что им для затравки разговора подкинуть, чтобы и себя не выдать, и их разговорить…