Клин клином

— Ну-ну, жди. Как осенит, позвони. Ждать-то я ждала, но не сложа руки. Закидывала удочку направо и налево и вытаскивала самый разный улов. Знакомый из городской телефонной службы на вопрос об интересующем меня закрытом номере ударился в панику и наотрез отказался раскрывать профессиональную тайну. Звукооператоры из технических служб Польского Радио, к которым я попыталась приставать с вопросами о некоторых специфических аспектах их деятельности, дружно и с нескрываемой антипатией отвергли мои домогания. Я взяла напрокат в “Мотосбыте” машину и отправилась на полигон, то бишь в район сто три. Осмотрела там пашню, свежие зеленя и молодой перелесок, а потом, застряв в грязи и минут пятнадцать пробуксовав, вынуждена была месить окрестные хляби, разыскивая и втыкая под колёса всякие палки, после чего, на последнем издыхании и несолоно хлебавши, вернулась домой. Багаж моих познаний активно пополнялся, но только не на интересующую меня тему. Чего только в этом багаже не было: всяческие открытия и усовершенствования, программирование разнообразнейших систем, шпионаж… И никаких сведений о человеке, на котором были теперь сосредоточены все мои помыслы.

Терпение моё лопнуло. Доведённая до крайности, я закинула удочку в совсем уж неположенное место. О возможных крупномасштабных последствиях я не подумала, а если б и подумала, то не образумилась бы, потому как разум потеряла окончательно.

Вечером третьего дня трубка сама по себе прилипла к моему уху, а телефонный диск сам по себе завертелся под рукой, накручивая номер, по которому я не звонила уже много лет и который мне давно полагалось позабыть.

— Слушаю…

Никаких шансов вытянуть что-нибудь из этого человека не имелось, легче было разговорить могилу. Зато я точно знала, что нет в интересующей меня области такого изобретения или усовершенствования, к которому он не приложил бы руку. Единственный в Польше специалист по определённому узкому профилю, первый среди спецов мирового класса. И последний, кого можно было заподозрить в незаконной деятельности.

— Добрый вечер, — сухо сказала я и, избегая пауз, продолжала:

— Интересно, даёшь ли ты себе отчёт, кому служит твоя гениальная инженерная мысль?

— О чем речь? Будь добра, выражайся пояснее, вникать в твои художественные метафоры у меня нет времени.

— Речь об экспериментах, связанных с дистанционным управлением различными системами. В частности, голосом. Извини, что изъясняюсь нормальным языком, а не вашей научной тарабарщиной. Так вот, насколько мне известно, электроакустический канал Х служит для включения и выключения неподвижных объектов, канал В — для управления подвижными объектами, а канал А…

— Что такое?! Откуда ты взяла…

— Импульсы зависят от выговаривания слов с набором соответствующих гласных, правильно? “Е” в “брекекекс” воздействует одним образом, “у” в “кукурукуку” — другим… Я ожидала от вас ещё и “растабары”, учитывая обилие “а”, но вы меня разочаровали…

— Прекрати! — резко оборвал меня человек на другом конце провода. — Сейчас же замолчи!

— И не подумаю, — возмутилась я. — Прими к сведению, что этот твой тон на меня больше не действует.

— Помнится, ты и прежде была сумасброд кой, но не до такой же степени! Совсем свихнулась. Чего тебе надо?

— Мне надо знать кое-что на эту тему. Я имею основания подозревать, что твои разработки попали в нехорошие руки. Надеюсь получить у тебя консультацию.

— Не надейся!

— Что же, тогда не обессудь, растрезвоню гложущую меня тайну повсюду — все, о чем знаю, а знаю я, уж поверь, немало. Выкричусь на весь белый свет, где придётся — в кино, в набитом трамвае, на каждом перекрёстке!

— Да тебя тут же изолируют, не успеешь и рта раскрыть!..

— Возможно, но тогда я непременно сошлюсь на тебя, как на источник информации. И пускай докажут, что я вру…

"А ведь и впрямь шантажистка, да ещё опасная для общества”, — подивилась я себе в наступившей паузе. В трубке молчали — видно, мой разъярённый собеседник боролся с удушьем. Не дошло бы до апоплексического удара…

— Ну ладно, — покладисто уступила я. Буду молчать как рыба, только намекни хотя бы, кто твоим детищем сейчас пользуется. Я ведь не с кондачка болтаю, поверь, идёт какая-то серьёзная возня…

— Хорошо, — неожиданно согласился он — Но это не телефонный разговор. Давай условимся на завтра, попробую выкроить время.

— Фиг тебе, — непреклонно отрезала я. Завтра ты меня захлопнешь в капкан. Если встречаться, то сегодня.

Он ответил не сразу, видимо, взвешивая ситуацию.

— Договорились. Где увидимся?

— На лавочке в парке Дрешера, у троллейбусной остановки. Через десять минут. — Я ехидно усмехнулась. — Если тебя через десять минут не будет, ухожу, не дожидаясь, и разворачиваю рекламную кампанию…

Все с той же ехидной усмешечкой я положила трубку рядом с аппаратом, заблокировав ему связь с внешним миром. За это время он не успеет ни позвонить из автомата, ни куда-нибудь заехать, на десять минут мне гарантирована безопасность.