Клиника Сперанского

   Вот оно - настоящее искусство. Посмотрел рекламу и говорит теперь совсем как симпатичный дураковатый баскетболист Вадик, который рекламирует сотовую связь. Значит, взяло за живое, проняло, стало быть это и есть истинное искусство.

   - Конечно, нужен, - сказал Новиков. - Давай в знак дружбы штанами махнемся?

   - Давай, - согласился "Вадик", безропотно раздеваясь.

   Джинсы его оказались впору. Это ж надо, во втором часу ночи в центре Москвы найти такого альтруиста, который без мордобоя уступит свои портки.

   - Компенсация, - сказал Новиков, сунув ему в руку тысячу.

   - Ну, зачем же? - обиделся "Вадик". - У меня их знаешь сколько? Вернее, теперь у тебя, друг. Поройся-ка в карманах.

   Действительно, джинсы "Вадика" были набиты крупными купюрами. Просто-таки редкостный альтруизм.

   - Гонорар, - объяснил интеллигент, вновь усаживаясь на бордюр. - Ты вот думаешь - я дебил? Нет, просто я написал текст для ролика, а теперь его озвучиваю. Ты думаешь, Вадик дебил? Нет, он озвучивает текст, который написал я. Я, друг, за какую-то вшивую рекламку получаю больше, чем за книгу. Сижу вот обмываю удачу. Песню пою.

   - Так ты, друг, писатель? - сказал Новиков, выгребая деньги из карманов и насильно впихивая их в бывшие свои джинсы.

   - Эге, - ответил "Вадик", не сопротивляясь. - Я довольно известный дурак и писатель. В смысле наоборот.

   - А о чем песня?

   - Ария Ленского, - ответил интеллигент. - Ты, друг, не знаешь арию Ленского?

   - - А где же ты живешь? - спросил Новиков, понимая, что "Вадика" здесь оставлять нельзя.

   - Я заблудился, - ответил интеллигент и вдруг всхлипнул. - Я живу в доме номер 2, что в Хоромном тупике, он же дом номер 6 по Боярскому переулку, но всё время промахиваюсь. Хоть тресни.

   Как оказалось, он кружил по следующему маршруту: Мясницкий проезд, Большой Козловский и далее Боярский переулок. Мужика зациклило, и он никак не мог найти арку со стороны Хоромного тупика, более наглядно - Садового Кольца, всё его после Боярского переулка разворачивало влево к метро "Красные Ворота" и следом в Мясницкий проезд.

   Найти арку в доме номер 2/6 в Хоромном тупике оказалось делом плевым, достаточно было лишь, обогнув дом номер 6, свернуть направо. Всё это время интеллигент, держа бутылку на отлете, отчаянно перевирая, молотил что-то из Баркова, но, оказавшись в родном дворе, вдруг разоткровенничался и поведал Новикову жуткую тайну о том, что его школьный товарищ Герман Штольц держит в большом страхе и напряжении весь Красносельский район.

   - Ты к чему клонишь, дружок? - ласково спросил его Новиков.

   - Могу познакомить, - сказал интеллигент. - Он тебе понравится. Пшли?

   - Куда? - Новиков хотел добавить "горе луковое", но не добавил.

   - Я же вижу, тебе идти некуда, - сказал интеллигент. - Ты ко мне по-человечески, и я к тебе по-человечески. Пшли?

   - Ну, пошли, пошли, - согласился Новиков, которому терять было нечего.

   Герман Штольц, оказавшийся соседом интеллигента по лестничной площадке, не спал, открыл почти тут же. Был он изрядных размеров, лыс, красноморд, одет в легкие бриджи, над которыми внушительно навис белый, поросший рыжими волосами живот. На груди его волосы сплелись в большую рыжую мочалку.

   - Что, Евгеша? - густым басом, живо напомнившим Новикову бас Рубинова, сказал Штольц. - Не спится?

   Повел заплывшими глазками на Новикова, ощупал тяжелым взглядом, теперь уже заставив вспомнить дикого кабана, усмехнулся и произнес:

   - Ты зачем мента привел?

   - Не спится, - запоздало ответил длинный Евгений. - Это не мент. Ты ведь не мент, друг?

   - Не мент, - подтвердил Новиков. - Я потому не мент, что меня менты ищут.

   - Так я тебе, шакалу, и поверил, - беззлобно сказал Штольц. - В преф рубишь?

   - Как же не рубить, - отозвался Новиков, которого еще в Боярском переулке начало клонить в сон. - Только покемарить бы.

   - Шакал и есть, - хмыкнул Штольц. - Настоящий хищник охотится ночью, а кемарит днем. Понимаешь? Ладно, проходи, выпьешь, поклюешь колбаски - оно и отпустит. Ну, а если уж совсем невмоготу, на половичке вон под дверью покемаришь. Ты, Евгений, домой или еще примешь?

   - Еще приму, - ответил длинный.

   - Тогда лучше топай домой, примешь завтра.

Глава 2. Играем на интерес

   Квартира Штольца была огромна, как ипподром, и имела не меньше десяти комнат, то есть в смысле московского жилья широко известный в узких кругах Герман Штольц переплюнул просто широко известного Филиппа Киркорова.

   В иных комнатах, судя по храпу, спали, в иных же, откуда доносился писк-визг, кипела ночная жизнь. Стены в доме были толстые, музыка не гремела, так что Штольц соседей не донимал.

   Помещение, в которое Новикова провел новый знакомый, было изысканно обставлено, имело вдоль стены сверкающий бар с полуголой барменшей и несколько столов: два бильярдных, два игровых под зеленым сукном, над которыми нависли низкие абажуры, и несколько обычных, обеденных.

   Горел один абажур, освещая трех угрюмоватых типов с обнаженными торсами, колоду карт и стопку долларов на зеленом сукне. На стопке лежал массивный золотой перстень, то есть кто-то из джентльменов продувался в прах.