Клинки Керитона ч.1-2 (СИ)

"Что это? -- Темнота вокруг. -- Ночь? Нет. Дышать -- больно. Говорить? -- он попробовал пошевелить распухшим языком. -- Очень больно, -- вкус крови, соль и железо, на пересохших губах; он попытался шевельнуть рукой, звякнули цепи. -- Я жив, и я в плену. Интересно, у кого? О-о-о!!! Думать тоже больно!"

Он хотел пошевелиться, но не смог. Лежал, скорчившись, и пытался отделить явь от кошмаров. Тело его окаменело, пальцы рук и ног сообщили о себе неприятным покалыванием, были вялыми и безвольными, как снулая рыба. Лицо онемело полностью: припухшие каменные губы и веки, глаза -- две засахаренные ягоды в густом сиропе. Видел он плохо, слышал лучше, но тоже недостаточно хорошо.

Собравшись с силами, он попытался приподняться, невольно вскрикнул -- правую руку и бок пронзила короткая, но острая боль.

Сначала он решил, что сломана рука...

"Но нет, это в боку. Переживу, -- ни капли не обеспокоившись раной, подумал он, стискивая кулаки. Все в Валигаре знали, что Гитока, хоть и из клана Ящеров, живуч, как древесный кот, и всегда падает на все четыре лапы. -- Но как же омерзительно быть таким, слабым, немощным, пусть и на время. Встань!" -- приказал он себе. И встал.

-- Гляди-ка, очнулся.

"Майага, -- этот хриплый голос был прекрасно знаком ему. -- Вороны. Это плохо. Если до сих пор не убили, значит, будут..." Он поспешно заглушил страшную мысль, предпочитая не думать, что с ним сделают, хотя прекрасно знал, что.

Мутная тень справа, и тут же резкая боль. В голове вспыхнул яростный белый Лайс -- и погас, оставив тупую тяжёлую боль.

...Водоворот воспоминаний завращался перед глазами -- огненнорукий Кланг, искажённое ужасом лицо Мигоса, белокурая литивийская девчонка, Эдэн кажется? Кровь, отчаяние, ужас. Жар на лице. Холодная боль в боку. Рицу?! Внезапно вспыхнувшая надежда растаяла... Рицу больше нет, она непременно отбила бы его...

-- А! Задёргался.

-- Отойди. Что толку бить того, кто не чувствует боли?

-- Значит, ему не больно?

-- Не настолько, как бы тебе хотелось. На нём заживает всё, как на кошке, думаешь, его обеспокоят твои тычки? Зато он может сдохнуть без воды или от потери крови. Но ты же не дашь ему умереть. А, Майага?

-- Он убил моих братьев: Битта и Мигоса!

-- И Эрука. Хочешь к ним? Если этот кусок мяса сдохнет раньше, чем надо, Росуда сдерёт с тебя кожу. Так что, ты напоишь его и зальёшь раны отваром каббы. Понял?

-- Да.

По отдалявшимся звукам шагов Гитока понял, что они уходят. Он закусил губу и, превозмогая боль в боку, пошарил левой рукой вокруг себя.

"Камень. Вокруг один камень, -- дождевая капля упала на лоб, он откинул голову, открыл рот и замер, с надеждой ожидая ещё. -- Ну же!"

Ещё три жирных капли как подарок от Виноки -- жажду они не утолили, но вселили надежду и возвратили веру в благосклонность Великого. Надо было срочно решать, что делать. Сил на побег не было пока, и он решил ждать.

...Майага, несмотря на приказ, появился только к полудню следующего дня. К тому времени Гитока успел уже заскучать.

В руках воин держал длинную палку с увесистым набалдашником, обтянутым кожей.

"Так вот чем он бил меня".

Воин отложил дубину и щедро поплескал тёмной вонючей жидкостью ему на лицо, грудь и живот из тыквенной фляги, и ушёл молчком, не дав ни воды, ни пищи. Гитока как сейчас видел его перекорёженное шрамом лицо, налитые кровью глаза. Слышал скрежет его зубов и чувствовал пылавшую в нём ненависть.

От каббы стало полегче. Есть не хотелось, но пить...

Этой ночью прошёл дождь. Проснувшись, Гитока почувствовал себя прескверно. Тело затекло и ныло от неудобной позы. Жажда мучила всё сильнее. К тому же было совершенно неясно, что делать дальше.

Под утро снова явился Майага -- сильно ткнул палкой в плечо.

"Как же всё-таки Халога их выдрессировал. Хочет ведь меня в клочья порвать, так хочет, вижу, разве что желчь из глаз не брызжет, а нет -- приказа не было. Плохо, что они его как огня боятся. Очень плохо... Вот вернётся Халога, засадит мне крюк под рёбра, подвесит и начнёт сдирать кожу... с живого... Нет, вот об этом думать я не буду!"

После того как Ворон ушёл, он собрался с силами и заставил себя встать. Было непросто -- в боку резануло так, что не приведи Великий. Он смог, наконец, осмотреться.

"Яма маленькая и не глубокая -- три шага на три и локтей восемь в высоту. Стены каменные, впритирку, без швов -- выбраться не получится. На помощь извне тоже рассчитывать не приходится. На полу -- охапка подгнившей соломы, больше ничего. Лужа, в четыре ладони, у самой стены. Вроде чистая. Неважно -- вода, этого довольно!"

Сверху капало. С подёрнутой мелкой рябью поверхности на него глядел дремучий старик. Толком не разглядев своего обезображенного ожогом лица, Гитока приблизился как можно ближе и принялся всматриваться в отражение, дожидаясь, пока успокоятся круги.