Клинки Керитона. Трилогия (СИ)

   Инирия хмыкнула и разжала левую ладонь: на ней лежала стихийная пирамидка -- его пирамидка.

   -- Тяжёлая...

   -- Угу. Хватит мне зубы заговаривать. Рассказывай, -- потребовала Инирия.

   Он заглянул ей в глаза и в порыве нахлынувшей тоски, отчаяния и жалости к себе выложил всё, вернее то немногое, что знал сам: о экриал, о Поглощающих и Пустых, о ночном нападении и зёрнах Кейнэйского ореха, о себе, о Саиме. Всё! Всё!

   Вряд ли его рассказ был тем, что она ожидала услышать, но тем не менее он произвёл на Инирию должное впечатление: холодный взгляд потеплел, губы тронула печальная и одновременно радостная улыбка облегчения. Она отвернулась, видно было, как она дёрнулась, смахивая слезу, рап-сах выскользнул из опущенной руки.

   Сидела и молча смотрела на огонь, Тэйд смотрел на неё, не зная, что ему теперь делать.

   Она встала и подошла к нему и всё так же молча принялась развязывать верёвки, а после, присев рядом на камень, дотронулась рукой до его плеча и попросила:

   -- Прости. Я не знала, я думала, ты один из жрецов. Они гонятся за мной, -- дрожавшие пальцы коснулись его щеки.

   -- Вот, смотри, -- он протянул ей руки, выворачивая ладони наружу.

   -- Что?

   -- "У светлых нет пальца, у тёмных нет судеб..." -- процитировал он слова одного из древних философов, о сиуртах и экриал, уже сам не помнил, какого.

   -- Я слышала эти слова. Там ещё есть про каких-то роал. Кто это?

   -- Понятия не имею.

   -- Так это правда? -- Инирия смотрела на его ладони: правую -- обычную, как у всех, и левую -- совершенно гладкую с внутренней стороны -- без единой судьбоносной линии. -- Ты экриал?

   Он скривился смущённо и пожал плечами.

   -- Санхи гонятся за тобой? Почему?

   -- Не спрашивай, я не могу ответить, -- выдохнула Инирия, -- пока не могу, это не моя тайна.

   -- Понимаю, -- кивнул Тэйд, наконец, вздохнув полной грудью.

   -- Маан са Раву -- твой отец?

   -- Приёмный...

   -- ...это я поняла. На онталара ты не похож.

   -- Ты его знаешь?

   -- Слышала о нём. А мама где? -- она ласково коснулась ладонью его щеки. От этого прикосновения между лопатками пробежала стайка приятных мурашей.

   -- Не знаю.

   -- Ну дела. Знаешь, я ведь тоже сирота.

   Тэйд поднял глаза. Их взгляды встретились, и ему на мгновение показалось, что роднее этой девушки у него сейчас нет никого во всём свете. Да и Инирия смотрела на него уже совсем иными глазами.

   "Прости, друг Саима, это другое".

   Задавать вопросы не хотелось. Тэйд по себе знал, что отвечать на расспросы обычно не хочется, а рассказать зачастую попросту нечего -- самому бы кто рассказал.

   Они долго молчали, думая каждый о своём и об общем для обоих: Тэйд ворошил потухшие угли палкой, Инирия, округлив ладони, сложила кончики пальцев и попеременно, в задумчивости, разводила в стороны то одну, то другую пару.

   -- Не пойдём никуда сегодня, -- сказала, наконец, она. -- Отдыхаем... Давай я тебе о себе расскажу...

Глава 25. Пустой

Н.Д. Начало осени. 1164 год от рождения пророка Аравы

Кетария. Седогорье

   Холодный ветер гнал с севера тучи, затеняя и без того скудный свет Оллата. Ущелье выгибалось подковой, сквозь которую было видно мерцание моря вдалеке. Оно постепенно погружалось во тьму ночи. Дна разлома видно не было -- от людских взоров его надёжно укрывали зубчатые края и щетина скал. Да и кому взбрело бы в голову взобраться на эдакую верхотуру, чтобы смотреть вниз и разглядывать скопище хаотично разбросанных камней... а зря, -- посмотреть было на что.

   Найдись-таки безумец и реши случайно опустить взгляд, то увидел бы он, в неровном свете Оллата, прорвавшегося сквозь облака, странное существо -- невысокое, худое, стоявшее на самом краю нависавшего над пропастью скального обломка...

   Зигзаг холодной белой молнии прорезал тьму и вонзился в камень, освещая причудливые изломы зубцов, блестящих от падавшей с небес воды. Узловатые руки скрама, так похожие на древесные корни, были воздеты в небо, голова откинута назад, длинные слипшиеся волосы терзал ветер, а из пальцев струился неяркий зеленоватый свет.

   Скрам не помнил, кем он был раньше, как и когда он стал тем, кем являлся сейчас, не знал, почему это с ним произошло, и какие события предшествовали этому. Из далёкого прошлого память сохранила для него нынешнего лишь странно-звучавшее "Грёр" и смазанное до неразличимости лицо Поглощающего, зовущего его сочетанием именно этих звуков.

   "Сила. Она где-то здесь, -- думал скрам Грёр, -- мысли возникали в его голове медленно и неохотно. -- Исток где-то здесь. Я найду его. Вот след, -- ноздри его завибрировали, опухшее, похожее на гнойную опухоль веко задёргалось. Он вонзил кулаки в землю. Сбитые в кровь костяшки пальцев хрустнули. -- Здесь! Сила!"

   Грёр чувствовал Уино внутри парнишки, много Силы -- море, океан, вселенную Уино. Несомненно, он Исток, и его надо найти. Насытившись и утолив голод, скрам приумножит свою мощь. Что будет после, он предпочитал не думать. Главное -- то, что он насытится, и голод на время отпустит его. Вряд ли это надолго останется без внимания Поглощающего, но...