Клинки севера

«Он действительно ждал нас», — припомнила о браслете пантера. Ждал и волновался перед встречей, а уплыл потому, что господин так велел. Аватар присягнул на верность, и жизнь его принадлежит теперь династии Эскабиан. Навсегда.

А та, что разделит с ним кров, будет кутать в ватник остывающий ужин и беспрестанно подбегать к тёмному окошку. Тоже всегда.

Науми подняла лицо, но Белая Сестра не пожелала выслушивать жалобы младшенькой и спряталась в облаке. Чёрную бездну Небесного полога прочертила одна стремительная искорка, другая… Скошень — месяц падающих звёзд.

— Грустишь?

Алесса не заметила, как подошла девушка. Не то погорелица, не то воровка — попробуй-ка, разбери! Красивая на загляденье, но уж больно чумазая и одета в лохмотья будто из рыбьей чешуи, перепачканные чем-то тёмным. Голова повязана чёрной косынкой на пиратский манер, из-под которой выбивались давно нечёсаные пыльные кудри, а подмышкой примостился покорёженный старинный шлем. Она оседлала бортик лицом к Алессе, подогнув ногу в чудном сапоге без модных ныне «моршын», зато с наколенником, прикрытым металлической пластиной. Нда, таким ниже пояса как залепишь, и лекарь не поможет.

— Тебе деньги нужны? Я и так отдам, только не режь…

Девушка затряслась в беззвучном смехе.

— Ратмир, иди сюда! Представляешь, меня за грабительницу приняли! Дожила!

— Тебе чего надо? — Алесса покосилась на матёрого пепельно-серого пса, неспешной трусцой семенящего к ним.

— Мне? Жизнь бы… — вздохнула девушка, усмехнувшись, тряхнула головой. — Да не твою!

— Убоем не подрабатываю.

— Росс, я же говорил — царапается! — пёс осклабился, демонстрируя нехилый «ловчий комплект».

Знахарка опасливо поджала ноги. «Собачка» оказалась варгом: эвон как глазищи в темноте зеленью бликуют. Он невозмутимо сунул голову прямо сквозь бортик и, с жаром налакавшись, облизнул сухие губы. Минуточку…

Черпнув ледяной воды, Алесса умылась, затем неспешно вытерла руки о подол и расправила складки.

— А я знаю, кто вы! Вы — Дева и Волк, погибшие в битве за столицу триста лет назад, а у меня крыша поехала.

— С последним я категорически согласен…

— Ратмир!

— Росс, что я такого сказал?! Даже тот эльф искренне хотел помочь убогой из деревни Лопушки.

— Как же-с! Он дал нам деньги на вытрезвитель. Обоим! — Алесса узнала голос бродяжки, что давеча выручил её у площади Свободы. Теперь ясно, отчего не взял ни монетки: а зачем мёртвому деньги? Пантера робко намекнула, что вообще-то они сейчас мирно беседуют с призраками, в ответ Алесса мысленно пожала плечами. Ну и что?

— Небось всё растранжирила?

— Одна осталась, — знахарка полезла в кошель. Решив, что дармовые деньги блага не принесут, ими и расплачивалась, оставив на память собою же надкушенную полушку. Вилля посмешить.

— Дай девке деньги — всё на ленты изведёт!

— Триста лет прошло, а ты не угомонишься! — укорила его Росс. — Как был баламутом, так и остался…

— Да-а, Россэлин, а ты сдала за последнее время! Когда-то я шёл на битву за бунтаркой! Все мы шли: и раненые, и умирающие, и почти сдавшиеся! Вся Равенна! — звенящий голос Ратмира надломился. — Я ведь просил не снимать шлем…

— А я не просила защищать моё тело.

— Я сожалею, — фраза была дежурной, но Алесса попросту не знала, как ещё посочувствовать призракам, которые некогда осознанно пошли на смерть за свободу Неверры.

— Не стоит! Но вот что странно: жизнь начинаешь ценить, только утратив её.

— То же самое, что глотать слюну, сидя на цепи, когда кто-то рядом обжирается мясом!

— Особенно, если этот кто-то мелет всё без разбора, брызжет соком, чавкает так, что тошно смотреть, а потом внезапно давится, не успев ни хозяину заплатить, ни с соседями добрым словом перемолвиться, — глухо пробормотала Алесса. Ратмир одобрительно кивнул.

— Хе-хе, а я, как тебя впервые увидел, решил, что адресом ошиблись: мелкая, вредная, косой мостовую метёт. Гирьку на неё повесь или серп какой — хоть гвардейцев посмешишь…

— Так это вы письмо написали!

— В конце весны к фонтану Желаний приходил аватар, совсем ещё молоденький. Он тоже грустил, как и ты сейчас. Написал письмо, но зачем-то порвал. А потом бросил монетку, и теперь его желание здесь! — Хранительница торжественно потрясла шлемом.

— А почему так мало? — удивилась знахарка, когда Росс сунула «кошель» ей под нос, великодушно разрешив полюбоваться на чужие мечты: всё больше медяшки да сколки разных времён и ни одного империала.

— Это — искренние желания, и только они сюда попадают.

Варг с готовностью ощерился. Как поняла Алесса, злоехидная морда лица означала для него душевную улыбку.

— Половина желающих сами не знают, чего хотят, а вторая половина загадывает что-нибудь дурацкое, вроде «мирового господства, принца из сказки и щенка в придачу».

— Мы не можем исполнять все желания, равно как и вершить судьбы других. Только подталкивать их на верную Дорогу Жизни.

— А голубь тоже… упокойник?!

Сунув два пальца в рот, Хранительница пронзительно свистнула. К ней на плечо спустился голубь, щипнул за ухо и деловито запустил клюв под крыло, прихорашиваясь.

— Флейта уже давно с нами.