Клинок эмира. По ту сторону фронта

Не обходись и дня без женщин и вина; На землю выливай из полной чаши каплю, А после этого – все осушай до дна!…

Наруз Ахмед был далек от поэзии и пробормотал в ответ что-то нечленораздельное.

Подав бокал гостю, Керлинг наполнил его вином, затем налил в свой и сказал:

– Выпьем за женщину, которая вас ждет.

Ошарашенный, ничего не понимающий Наруз Ахмед покорно выпил вино.

Керлинг сощурил глаза и спросил:

– Как? Хорошо?

– М-м-м…

– Вы правы, чудесный напиток… Присядьте на минутку. Стоять неудобно. Я вас долго не задержу, – и Керлинг отнес вино и бокалы обратно в шкафчик.

«Значит, он останется здесь ночевать, – подумал Наруз

Ахмед. – Иначе бы он не заказал ужина. Это мне на руку».

– Вы, как мне кажется, – начал Керлинг, покачиваясь на каблуках, назначили свидание избраннице своего сердца на улице Лалезар?

Наруз Ахмед смотрел на него не мигая.

– Вы, по-моему, – продолжал в том же духе Керлинг, –

должны, как только стемнеет, подойти к одному дому на улице Лалезар и посвистать у открытого окна. Так?

Наруз Ахмед молчал. Он смотрел на Керлинга, как мышь на удава. Из головы улетучились все мысли, будто она начисто лишилась возможности рассуждать и понимать.

Керлинг расхохотался.

– Довольно ломать комедию! Ваше упрямство можно использовать умнее. Вы ведете дурацкую игру: бросаете крупную ставку – собственную голову, а в банке медного гроша нет. Поняли? Я все знаю. Масуд продал мне ваш разговор. Но предупреждаю: если с Масудом что-нибудь случится, а впрочем… Не стоит. Вы сами поймете, что вся ваша затея не стоит бараньего хвоста. Вы поверили на слово этому выжившему из ума старику Иргашеву? Напрасно. Он солгал вам. Я не показывал ему клинка… По той простой причине, что его у меня нет. Давно нет. Я показывал Иргашеву фотоснимок, сделанный мною три года назад. А клинок, если уж вы хотите знать, находится на вашей родине.

Наруз Ахмед, потупясь, слушал. Он не верил ни одному слову этого человека, и бешенство отчаяния все больше овладевало им.

– Вы говорили мне в прошлый раз, – продолжал Керлинг, – что в сорок первом году какой-то немецкий майор обучал вас всяким премудростям. Правильно?

Наруз Ахмед машинально кивнул. Он все еще не пришел в себя и упрямо думал: «Надо этому белесому человеку вцепиться в горло…»

– И топографии?

Наруз Ахмед вновь кивнул.

– И прыжкам с парашютом?

– Да, – впервые разомкнул уста Наруз Ахмед и взглянул на хозяина. – Я совершил шесть прыжков. Из них один затяжной.

– Отлично! Все это пойдет на пользу и облегчит дело.

Вам очень нужен клинок?

– Он должен быть найден!

– Я вам помогу в этом. Я тоже немного заинтересован…

Вам, надеюсь, известна тайна клинка?

– В подробностях неизвестна, – покривил душой Наруз

Ахмед.

– Неужели Ахун Иргашев не рассказал?

– Нет. И не скажет, пока клинок не будет найден.

– Упрямый человек. Ну, до тайны мы и сами доберемся.

– Трудно… Я видел чеканные знаки на клинке. Ничего не понять… – смелея с каждой минутой, заявил Наруз

Ахмед.

– Поймем. Ко всем тайнам, имея голову, можно подобрать ключи. Курите, – предложил Керлинг, подавая сигару. – И слушайте!

Он подробно рассказал, как купил клинок и как обменял его на клыч. Наруз Ахмед слушал внимательно, не перебивая, но когда в заключение услышал, что клинок сейчас находится в руках единственного сына советского офицера Саттара Халилова, он побледнел, подскочил к

Керлингу и с силой схватил его за плечи.

– Что с вами? – отступая, спросил испуганный Керлинг.

– Вы сказали – Саттар Халилов?

– Да…

– И у него сын?

– Да, это совершенно точно.

Наруз Ахмед застонал и, сжав руки в кулак, постучал им по своему колену.

– Эта фамилия что-нибудь вам говорит?

– О да, – скривив губы в злой улыбке, простонал Наруз

Ахмед. – О многом говорит! Саттар Халилов – бывший батрак моего отца.

– Интересно…

– О-о-о! Он мой кровный враг. Его тесть убил моего отца. Если у него есть сын, да еще единственный, то это мой сын!

Керлинг приподнял брови. Пришла очередь и ему удивляться.

– Саттар Халилов украл у меня жену, силой вырвал из рук моих слуг, и увез ее ночью из дому. Я не мог отомстить, не успел… О-о-о…

– Позвольте, – прервал его Керлинг.- А как отнеслась к этому ваша жена?

– Что?

– Ее устраивал подобный вариант?

Наруз Ахмед вздохнул и опустил голову. События восемнадцатилетней давности ожили и промелькнули перед ним так зримо, что казалось, будто в ноздри пахнуло запахом пыльных садов кишлака Обисарым…

– Это очень длинная и очень старая история, – неохотно произнес он, очнувшись. – Я уже стал забывать.

– Придется вспомнить, дорогой. Я обязательно хочу услышать ее. И не из пустого любопытства. Будьте мужчиной, успокойтесь и рассказывайте. Впрочем, погодите…

Керлинг приоткрыл дверь кабинета и громко хлопнул два раза в ладоши. Появился Гуссейн, толкая впереди себя низкий столик на колесиках, сервированный для ужина на двоих. Подкатив столик к тахте, Гуссейн неслышно исчез.

Не присаживаясь, Наруз Ахмед опрокинул в глотку две большие рюмки коньяка и, крупно шагая взад и вперед по ковру, начал рассказ.