Клинок эмира. По ту сторону фронта

Азию, разведчик не смог добраться до тайника, но вывез с собой клинок. Теперь возникла острая нужда в оставленных материалах. Их надо отыскать и обязательно вывезти.

Разведчик, о котором идет речь, занимает сейчас видный пост, и Джарчи зависит от него. Джарчи он и поручил организовать всю операцию.

Икрам-ходжа доверчиво принял эту легенду, но кое-что было ему не совсем ясно.

– Почему только теперь этот видный господин хватился материалов? – спросил он. – Я понял, что он покинул Узбекистан в годы войны.

Наруз Ахмед не полез в карман за объяснениями.

– Тут целая история, – стал сочинять он. – Будучи в

Иране, разведчик остановился в каком-то кишлаке. Он заболел – тяжелый приступ лихорадки – и вынужден был несколько дней проваляться в постели. И в эти дни у него украли клинок. Вскоре же вор был задержан. Он оказался курдом, жителем кишлака. Но клинка при нем уже не было.

Он признался в краже и назвал имя человека, которому продал украденную вещь. Это был владелец антикварного магазина в Тегеране. Быстро отыскали и хозяина магазина.

Прижатый полицией, он сознался, что да, клинок он купил, но сейчас же перепродал его одному европейцу. Стали искать европейца. И этого нашли! Но клинка и у него не было. Клинок он выменял на клыч уже известному Икраму-ходже Садыкову. А вот Садыкова пришлось разыскивать очень долго. Помог в этом тегеранский ошханщик, который знал отца Садыкова, его самого и который сказал, что Садыков живет в Бухаре.

– Вот как было дело, уважаемый Икрам-ата! – закончил

Наруз.

Старик поверил и в эту историю. Помолчав немного, он высказал то, о чем уже думал Наруз Ахмед:

– Господин Джарчи допустил ошибку. Надо было сразу сообщить мне, что нужна надпись, а не клинок. Надпись давно была бы у меня. Мы напрасно потеряли много времени…

– Вы правы, уважаемый, – согласился Наруз Ахмед. –

Ошибку надо исправить и поскорее скопировать надпись.

Этот путь более легкий и менее опасный. Сколько человек живет в доме Халилова?

– Трое: он, жена и тетка жены.

– А сын? Вы говорили, что у него есть сын?

– Я правильно говорил. Сын есть, но он сейчас в Памирских горах.

– Квартира отдельная?

– Отдельный дом. Вход с улицы и через двор.

Наруз Ахмед потер лоб.

– Что ж, давайте думать…

– Завтра будем думать!

– Почему? Что мешает сегодня?

– Во-первых, ты устал, тебе надо отдохнуть, а во-вторых, дело может обернуться так, что клинок завтра окажется в наших руках.

– Это каким же образом? – оживился Наруз Ахмед.

Старик сообщил, что завтра утром будет предпринята третья попытка овладеть клинком, Гасанов подыскал нового человека, более надежного, чем первый, и тот согласился проникнуть в дом и вынести клинок.

Наруз Ахмед нахмурился:

– Стоило ли прибегать к уже использованному и не оправдавшему себя приему? Ведь Халилов и без того уже насторожен. Он может сразу сообразить, что в клинке что-то кроется… Опасно. Очень опасно!

Икрам-ходжа пожал плечами. Другого выхода он не видел. Виноват не он, а Джарчи.

– Я и не виню вас, уважаемый Икрам-ата, – примирительно сказал Наруз Ахмед. – Вы поступили так, как должны были поступить. Но план надо изменить…

– Поздно, – сердито ответил Икрам-ходжа. – Я до двенадцати часов завтрашнего дня не смогу уже увидеть Гасанова, а он не сможет предупредить вора.

– Жаль… Очень жаль…

Наруз Ахмед понял, что дальнейшие разговоры излишни и остается одно ждать.

Икрам-ходжа вздохнул и поднялся с подушек.

– Ты останешься здесь. Сестра моя как глухонемая. Она умеет молчать и ничего не замечать. У нее есть муж, но он уже не человек и скоро покинет грешную землю. Пойдем-ка, я покажу тебе свою комнату.

Наруз Ахмед встал. Они прошли коридором и через низенькую дверь вступили в полный мрак. Но вот щелкнул выключатель. Наруз Ахмед огляделся. Они стояли в просторной квадратной комнате с одним окном, выходящим в сад. Здесь как бы уживались две эпохи: феодальная и современная. Вдоль стены разместились две односпальные никелированные кровати, застланные шелковыми покрывалами, мягкий диван и белоснежный холодильник. Посредине стоял круглый стол под бархатной скатертью, с хрустальным графином на нем. В углу виднелась тумбочка с радиоприемником «Нева» и два кресла. С потолка, закрывая стены, спускались старинные, ручной работы ковры. Толстый ковер был разостлан на полу.

– Ну и ну! – покрутил головой удивленный Наруз Ахмед.

– Это и будет нашим убежищем, – самодовольно объявил Икрам-ходжа. Здесь уж не так плохо.

– Хоп! – выразил свое удовлетворение Наруз Ахмед, сбросил с себя пиджак и начал стягивать сапоги. – Когда у вашего парня сеанс по расписанию?

– Вот уж этого я не знаю. А что?

– Надо уведомить Джарчи. Он, пожалуй, занес меня в список покойников.

– Почему?

– Самолет, из которого я выпрыгнул, подбили. Он упал и сгорел.

– Ай-яй-яй!… – ужаснулся старик. – Хорошенькое дело!

– Задержись я минуты на три-четыре, и мы бы не сидели сейчас здесь.

– Значит, ты родился под счастливой звездой. Срок твой еще не подошел.

– Выходит, что так. А с радистом вы встретитесь завтра?

– Да, в двенадцать.

– Отлично. Передайте ему рацию и телеграмму, Дайте мне листок бумаги. Карандаш есть.