Клинок эмира. По ту сторону фронта

Гасанов переоделся, захватил с собой сверток и под предлогом того, что «Москвич» стал хандрить, полез в машину. Захлопнув дверцу, он развернул сверток. В нем оказалась крохотная радиостанция, вмонтированная в табачную коробку «Золотое руно».

– Наконец-то, – пробормотал радостно Гасанов. – Теперь мы поработаем…

12

На окраинной, незамощенной, но живописной и похожей на густую аллею улице Токанда жил со своей семьей подполковник Халилов.

Его небольшой дом из красного кирпича смотрел на улицу одной дверью и четырьмя большими окнами. С трех сторон темно-зеленой рамкой его обрамлял сад, а с четвертой, по фасаду, – палисадник.

Было утро. Жена Халилова Анзират сидела в спальной перед зеркалом и укладывала свои тяжелые косы. Закончив прическу, она приблизила лицо к зеркалу, провела несколько раз пальцами по предательским морщинкам у глаз, собравшимся в лучики, и тяжело вздохнула.

В зеркале отражалось уже немолодое, смугловатое, но еще сохранившееся лицо с яркими красивыми чертами.

Анзират была в той печальной для каждой женщины поре, когда ее уже покинули свежесть, молодость и пришла зрелость: подкрались морщинки, растолстели руки, наметился второй подбородок…

В комнате хлопотала старая тетушка Саодат. Бесшумно ступая мягкими туфлями, она обходила расставленные по углам стулья и стирала с них пыль. Это было ее обычное занятие, когда Анзират оказывалась дома и тетушке хотелось поговорить с племянницей.

– От Джалила опять ничего нет? – спросила она как бы невзначай.

– Да, ни строчки… Я уже начинаю беспокоиться.

– Вот и напрасно. Что с ним станется? В горах тихо…

– А сами, тетушка, вы каждый день напоминаете об этом.

– Правильно, напоминаю. Сын не должен забывать родителей. Он должен писать каждую неделю.

Стук в дверь прервал разговор.

– Никак кто-то пришел? – оживилась тетушка Саодат. –

Может, почтальон? – и она мелкими шажками вышла из спальной.

Анзират посмотрела на стенные часы: половина десятого. Городская библиотека уже открылась. Надо сходить и обменять прочитанные книги. Но какой же книгой интересовался Саттар? Конечно, забыла. А ведь он говорил вчера и сегодня, уходя на работу, напомнил, просил даже записать фамилию автора и название книги. И вот забыла.

Понадеялась на память. Придется позвонить Саттару на службу.

В столовой послышались шаги и тихий разговор.

– Доченька! К нам пришли, – через дверь окликнула племянницу старушка.

Анзират быстро встала, и тяжелые серьги в ее ушах закачались. Она еще раз оглядела себя в зеркало и прошла в столовую.

Там ее ждала стройная девушка лет двадцати двух-трех, высокая и крепко сложенная.

– Здравствуйте, – сказала она, широко улыбаясь.

– Здравствуйте, – ответила Анзират, с любопытством разглядывая неожиданную гостью.

Девушка была одета отнюдь не для визита: на ней была спортивная майка и спортивные из черного сатина просторные шаровары. На ногах – теннисные туфли, окаймленные широкой лентой коричневой резины. В руке – видавший виды чемодан.

– Простите, что я в таком виде, – смущенно пробормотала она. – Я приехала семичасовым поездом.

– А, собственно, по какому делу вы ко мне? – поинтересовалась Анзират.

– Мне сказали, что вы сдаете комнату одиноким, а я совсем одна… Я пробуду в Токанде не больше…

– Кто же вам сказал, что у нас свободная комната? – не очень приязненно осведомилась Анзират.

– Ваши соседи…

– Это какие же соседи? – недоверчиво переспросила

Анзират.

– А вот что рядом с вами. Такая полная женщина, Наталия Петровна. Мне дали ее адрес, сказали, что комнату сдает она. Но я опоздала, она уже сдала месяца два назад студентам-практикантам. Вот я и спросила, нет ли где поблизости, мне очень ваш дом понравился – уютный такой с виду. Она посоветовала обратиться к вам. Правда, предупредила, что вы собираетесь сдавать комнату знакомым людям. Но я рискнула зайти…

Закончив эту длинную речь, девушка вынула из кармана шаровар крошечный кружевной платочек и вытерла лоб, как после трудной работы.

– А как вас зовут? – спросила Анзират, все еще не приглашая гостью садиться.

– Людмила Николаевна. Можно просто – Люда… – и девушка мило улыбнулась.

Анзират сердито блеснула глазами на тетушку Саодат, которая делала вид, будто ничего не слышит.

– Скажите, откуда вы приехали? – поинтересовалась

Анзират.

Девушка с готовностью сообщила, что из Ташкента, что она инструктор физкультуры и командирована сюда на отборочные соревнования к республиканской спортивной олимпиаде.

– Родители мои в Чкалове живут, а в Ташкенте я тоже комнату снимала с подругой… – закончила она.

Анзират выслушала все это рассеянно, будто думая о чем-то своем.

– Ну, что же… – сказала она нерешительно. – Комнату мы, правда, сдавали, но очень близким знакомым. Знаете ли, когда сын уехал учиться, пусто в доме стало. И вот моя тетушка Саодат затеяла эти дела с комнатой; пустим и пустим кого-нибудь из молодежи, дом без молодого – могила. Затеяла разговоры на эту тему с соседками. Но мы еще не решили окончательно… Право, не знаю как…

На лице девушки появилось растерянное, огорченное выражение. Она неловко, просительно улыбнулась.