Клинок предателя

— К оружию, черт возьми! Уберите лошадей, поставьте повозки в круг. Карету госпожи в центр. Защищать ее светлость!

Парни кинулись исполнять приказ, а Фелток спросил:

— Сколько их там?

Брасти покачал головой.

— Наверняка не скажешь, но, видимо, больше, чем нас.

Долго ждать не пришлось: как только разбойники поняли, что мы достали оружие, они перестали таиться. Я заметил движение по обе стороны от дороги.

— Проклятые деревья, — выругался Фелток. — Ничего не видно, а мы сидим тут у всех на виду, как чертова мишень.

Охранники рассредоточились под прикрытием повозок, готовясь к атаке и выжидая момент. Брасти, направляя лук, выискивал цели.

Я заметил, что Алина бросилась к повозке, в которой спрятала свой «лук», и крикнул:

— Алина! Иди к леди Валиане и сиди с ней!

Мне пришлось отвернуться, потому что в этот миг в землю рядом со мной вонзилось несколько стрел.

— Пистоли есть? — спросил я у Фелтока.

— Дрянь, а не оружие, — ответил он. — Хорошо, если из дюжины один в цель попадает. Кроме того, они однозарядные, и требуется уйма времени, чтобы их перезарядить.

Брасти выпустил стрелу в лес, и она попала одному разбойнику в плечо.

— Я бы не стал этого делать, — раздался голос из–за деревьев.

— Да? И почему это? — спросил Фелток.

В ответ в грязь под нашими ногами ударил целый град стрел. Не меньше тридцати.

— Проклятье, Фелток. Почему ты не взял с собой больше людей?

— По приказу ее светлости. Десять человек, включая меня, не больше.

— Зачем леди Валиана отдала такой приказ, зная, что это опасно?

Фелток взглянул на меня.

— Не она, а ее мать, герцогиня. Это ее приказ.

Мы с Кестом переглянулись. Он был так же сбит с толку, как и я, — а может, и того больше, если учесть, что до сих пор он замышлял убить Валиану.

Главарь снова прокричал:

— Оставьте повозки и уходите. Не будем лить кровь почем зря. Из леса прилетела стрела и вонзилась в плечо Блондинчика.

— Это тебе за моего парня, которому ваш лучник попал в плечо. Всё по справедливости.

— Мы не можем бросить повозки, — сказал я. — Дорога впереди длинная и опасная, мы умрем от голода.

— Лучше вы, чем мы, — ответил он. — У всех есть право на провизию и удобства.

— И кто это сказал? — пробормотал Фелток.

Но у разбойника был хороший слух.

— Так гласит королевский закон, мой старый дерзкий друг. Можешь сам узнать, если найдешь кого–то, кто научит тебя читать.

— Надо же, какой разговорчивый разбойник, — хмыкнул Фелток.

Действительно, хорошо сказано, и королевский закон верно истолкован.

Даже интересно!

— Давайте обсудим, — предложил я. — У каждого человека есть право на проведение переговоров, прежде чем будет пролита кровь.

Молчание.

— Хорошо, — ответил наконец главарь. — Мы сейчас выйдем. Дюжина наших против дюжины ваших, но имейте в виду, что у меня есть еще лучники, которые прикончат вас, если вы вздумаете схитрить. Оружие у нас наготове.

— Принято, это справедливо, — согласился я.

Они вышли из леса. Обросшие, в лохмотьях, с повидавшими виды мечами и деревянными пиками. Позади всех шел главарь с длинным клинком, сверкавшим на солнце, без малейших признаков ржавчины. На голове у него была изношенная коричневая шляпа с широкими полями. А на плечах — плащ магистрата.

— Адская преисподняя, — выдохнул Брасти.

Фелток, прищурившись, взглянул на меня. Он мне как–то говорил, что некоторые «шкурники» встали на путь грабежа и разбоя.

— Вряд ли он магистрат. Скорее, убил кого–то из наших и снял с него плащ.

— Нет, — ответил Кест. — Я его узнал. Это Куньен из Орисона. Кантор.

Я тоже узнал его. Куньен стал кантором вскоре после меня. Будучи кантором, он решал дела, которые не удалось решить другим магистратам. Кантор всегда был готов отправиться туда, где убили или взяли в плен другого магистрата, чтобы совершить правосудие.

— Вот так встреча, — сказал Куньен. Он неторопливо подошел, оглядывая наших спутников. Обратил внимание на Валиану в повозке. — Вы прекрасны, милочка моя. Может, поцелуете меня? — спросил он, а затем заметил Трин, сидящую рядом. — Надо же. Две красавицы по цене одной, просто замечательно!

— Не смей, — сказал я. — Пока никто еще не пострадал всерьез.

— А ему–то какое до этого дело? — фыркнула Валиана. Она вылезла из повозки и подошла к нам, Трин семенила следом за ней.

— Миледи, — начал Фелток.

— Почему ему должно быть до этого дело? Он же шкурник, а они ведут себя именно так. — Она повернулась ко мне и отвесила пощечину. — Это тебе за все твои возвышенные слова и самомнение, ибо ты всегда считаешь, что другие неправы. Ты и твои люди не лучше остальных, даже хуже, потому что вы всегда смотрите свысока даже на самых достойных.

Куньен огладил усы и улыбнулся Валиане.

— Долго это будет еще продолжаться? Не хочу вас торопить, но мне хотелось бы как можно скорей осмотреть повозки.

— Я дочь герцогини Херворской, — сказала она. — И скорей умру, чем позволю тебе отобрать у меня хоть что–то, драная шкура!

Куньен ответил ледяным голосом: