Ключ

– Я могла бы заняться проституцией! – радостно воскликнула Мегги, но прикусила язык под взглядом брата. – Или стала бы врачом. Медицину я знаю, правда, больше в теории. Практики маловато…

При этом она оглянулась на спящую Анджелику.

– Я мог бы стать военным… – предположил Огнеплюй.

– Рыцарем?! – ужаснулась мама.

– Вроде того, – признался её сын. – Здесь это по-другому называется и не так выглядит, но суть та же. Мам, поверь, это совсем не так плохо, как кажется. Я тебе потом про рыцарей кое-что интересное расскажу. Но можно и по-другому – работать в полиции. Это что-то вроде стражи. Или пойти в охрану того же банка. Но это лишь на время, потому что я хотел бы стать учителем и преподавать историю!

– Всё с вами ясно! – усмехнулась драконесса. – Нет ничего неосуществимого в ваших планах, но из того, что я знаю о людях, я помню, что такие дела быстро не делаются, а вам надо что-то есть и приодеться получше, чем сейчас. Вот что, дети – посмотрите-ка у меня между седьмым и восьмым зубцом. Ну, да, в районе копчика!

Брат и сестра обошли лежащую, словно на пляже, матушку, и заглянули, куда она им велела.

– Здесь что-то застряло! – объявила Мегги.

– Огги, сможешь вытащить? – спросила драконесса-мама.

– Легко! – хвастливо ответил Огнеплюй, поплевал на ладони и ухватился за странную занозу, засевшую между зубцами в мамином спинном гребне.

Однако это оказалось совсем нелегко. Огнеплюй напрягал могучие мускулы, кряхтел, ругался сквозь зубы, но неразличимый в темноте предмет, никак не поддавался. В конце концов, он забрался на материнский хвост, ухватился обеими руками за подобие какой-то конической трубки, и потянул так, что глаза у него чуть не вылезли из орбит!

Раздался хруст, драконесса ойкнула, а её сын взвился в воздух, как распрямившаяся пружина и улетел в ближайшие кусты!

– Мама, тебе больно? – воскликнула Мегги, (по-прежнему шёпотом).

– Нет, щекотно! – ответила большая драконесса. – Как-то непривычно, что этой штуки там больше нет.

– Интересно, почему это никто не интересуется, больно ли мне? – проворчал Огнеплюй, выбираясь из кустов.

– Это меч? – спросила Мегги, разглядывая широкий клинок почти два локтя длиной, который он держал в руках.

– Нет, это раннелемурийский наконечник копья, – пояснила мама. – Мне его оставил один очень решительный герой. Этакий проторыцарь. Храбрый, но костлявый и со странным привкусом. Почему он решил, что меня можно убить, воткнув копьё мне в задницу, я так и не поняла. Эх, давно это было! Ещё до того, как я встретила вашего папу.

– Но зачем он нам? – удивилась Мегги.

– Присмотритесь к нему повнимательнее.

Они присмотрелись.

– Ба! – воскликнул Огнеплюй.

– Ранние лемурийцы не знали иного металла, кроме золота, – пояснила мама. – Поэтому он и сохранился. Но по той же причине он застрял, не проникнув сквозь мои пластины. Золото не бронза, а тем более не сталь, иначе тот парень мог бы наделать мне неприятностей. Оно сохраняется без изменения уйму времени, но плохо работает в качестве клинка. Я даже вытаскивать не стала это копьё – не мешает, а смотрится круто! Есть чем прихвастнуть перед парнями. Ваш папа, тот вообще глаз отвести не мог от этой пирсухи! Потом древко обломалось, и даже обломок рассыпался, а про наконечник я почти забыла. Он потянет килограмма на три, а если удастся доказать его древность, то цена удесятерится.

– Ух, ты!

– Пользуйтесь на здоровье!

Драконесса поднялась и расправила крылья, затмившие звёзды.

– Передавай привет папе!.. – ляпнула Мегги, но тут же в испуге закрыла рот рукой.

– Лучше я скажу ему, что не нашла вас! – смеясь, ответила мама, и, подняв небольшой ураган, взмыла к облакам.

У Анджелики отлегло от сердца. Конечно, она не спала, и слышала весь их разговор до последнего слова, но боялась пошевелиться. Она знала, что друзья не дадут её съесть, даже собственной маме, но всё же… Тот, кто хоть раз побывал в пасти дракона, кого, словно виноградину сжимали между громадных зубов… Тот… Эх… В общем… Такого она никогда не забудет!

Глава 37. Быть взрослой дочери отцом – 3. Шифр.

– Я не уверена, что поступаю правильно, но – вот!

Фоллиана выложила на стол средних размеров тетрадь в пергаментной серо-зелёной обложке, без каких-либо надписей и обозначений.

– Хм, нет ни порядкового номера, ни кода… – неодобрительно проворчал библиотекарь, разглядывая рукопись.

– О чём вы говорите, коллега? – возразил ему профессор Прыск. – Это же не часть библиотечного фонда, а личные записи, которые сеньор капитан намеревался держать при себе, не делая их достоянием широкого круга читателей. Но, давайте, наконец, посмотрим, что там внутри!