Ключ Соляного Амбара

Самое достопримечательное в родовой истории Александра и дядюшки Александра Васильевича, что дядя, нарисовав на облатке портреты поэта Филимонова, музееведа Власьева, автора «Соляного амбара» Пильняка, не зная о написанном романе, но нарисовав «лунный» амбар пригласил на свою вторую защиту своего брата, отца Александра, а самого Александра благоразумно не пригласил. Были основания? Наверное, были. Один из бывших аспирантов Александра Васильевича, имел зуб на своего профессора, потому что тот якобы перекрыл ему кислород к собственной защите докторской диссертации. Дядюшка знал буйный драчливый характер своего племянника, получившего достойное образование сильного «боксера-вышибалы по правилам» на хоккейных площадках детства и юности, вот и боялся потасовки племянника с оппонентом-сквалыгой на Ученом совете при защите докторской. Это уже потом узнал Александр от отца, сообщившего ему о блестящей второй защите брата – под кураж: «Никола с нами», можаичей – соль земли не остановишь в их прорыве». А тот бывший дядюшкин аспирант, из записных неудачников, что-то бухтел в интернате нелицеприятное о шефе, перекрывшем ему кислород с докторской… Давно нет на белом свете дядюшки-профессора, так защищай без него свою докторскую, неудачник-завистник, – так ведь и не защитился пасквилянт, вот и злобствовал в своих интернетовских записках понапрасну на дядьку, носившего в себе со своих аспирантских времен мистические тайны ключа «Лунного Соляного Амбара» на рисунках маслом и карандашом (рядом с портретами Филимонова, Власьева, Пильняка).

Но Ключ Соляного Амбара протянут к современникам не только через цепь человеческих судеб Можайского рода Александра, но и через осознание перманентности революционного процесса в российском обществе, судьбы социалистической революции в России – от январской 1905-го к февральской 1917-го, от неё к ноябрьской 1917-го – а также через репрессии 1937-го и оттепель 1953-го с 20 съездом КПСС, к контрреволюции 1991-го… Как тут не вспомнить любимца Троцкого Пильняка, выведшего в «Красном камне» коммуниста-троцкиста Акима, а в «Соляном амбаре» будущего коммуниста-троцкиста Андрея Криворотова, увидевшего перманентность революции на примерах Эдиповых сюжетов героев из «Нижегородского откоса» Дмитрия Клестова и мятущегося Леопольда Шмуцокса в последнем предсмертном романе. Через инцест любовников матери и сына, ненавидящего отца и убивающего его, в конце концов, идею перманентности революции можно связать с внешними факторами тектонических сдвигов, установкой на экспорт революции, искусственным подталкиванием революционных процессов для желаемой победы мировой революции – во всем мире рабочих и крестьян с интеллигенцией при диктатуре пролетариата.

Ведь троцкисты отрицали завершенность Октябрьской революции с победой ее в одной стране, России, рассматривая ее, как только первый этап на пути к социалистической революции на Западе и далее везде – в мировом масштабе, во всем мире – пусть и ценой жестоких потерь русских как движителя мировой революции «без узких национальных интересов». Было время, когда была гордость марксистов-революционеров, доказавших возможность победы социализма в Советской России, который, правда, надо было отстаивать в схватках с капиталистическим окружением, с тем же национал-фашизмом Германии, которую натравили на СССР Англия, Франции и США. Ведь троцкисты считали, что если в будущем, после Октябрьской революции, на Западе и во всем мире не победит «диктатура мирового пролетариата», то СССР ждет реставрации капитализма от перерождения бюрократического аппарата рабочего государства.