Ключевая фигура

Если у Кости и был свой бог-судья, то имя его ужасно: Марк.

* * *

Сергей не собирался снова ехать к Пятницкому кладбищу, он вошел в подъезд утром, спустя пять минут после того, как оттуда с «дипломатом» в руке вышел Костя. Его сопровождал служащий банка, специалист по замкам. Сумка с деньгами лежала в кладовке, на верхней полке.

Сейчас, находясь в компании Андрея Овчинникова, Марк заметил:

— Пусть не сегодня, но в ближайшие дни Костя найдет свою пулю, которую по праву не нашел в Чечне. От своего же.

Он и не предполагал, насколько близок был к истине.

Глава 17 «Ариаднина нить»

54. 26 сентября, среда

Сейчас Марку предстояло решить, как действовать дальше. Его официально объявили в розыск.

«Уезжай, — твердила ему Катя, — ты заработал денег, чего тебе еще надо?» Только что не добавила — собака. Или хороняка.

Сергей молчал, мысленно возвращаясь на борт самолета, к разговору с ответственным за операцию по освобождению заложников: «Я выпущу этого монстра на свободу. Найду способ, всему свое время».

Нашел способ. И время подходящее. Сергей уедет за границу, а здесь возобновит свою деятельность это золотушное чудовище из пробирки, гомункулус. «Жаль, не я его делал, — гонял желваки Марк, — получился бы смешнее».

— Что собираешься делать, Сергей? — Катя стояла у двери загородного коттеджа, предоставленного беглецу Андреем Овчинниковым. Не дождавшись ответа, задала очередной вопрос:

— Знаешь, почему я не хочу тебе помогать?

— Скажи, если ты такая умная.

— Потому что у меня есть дела поважнее.

— Ну и катись к черту! — не выдержал Марк.

— Осел! — Катя хлопнула дверью. Потом — дверцей своей машины.

Марковцев не вышел помочь девушке открыть ворота и смотрел, как Скворцова сама возится с массивной щеколдой. Толкнув тяжелые створки руками, она снова села в машину и намеренно, с пробуксовкой, рванула по гравиевой дороге.

«Уезжай», — повторил вслед пыльному облаку Марковцев. Сама она так не думает, ей действительно надоело нянчится с ним, и дела поважнее найдутся. Ей не нужен деловой партнер — с этим не поспоришь, тем более нелегальный деловой партнер.

Уезжай…

Знает, что он не уедет — или вообще никогда, или пока не засадит гомункулуса обратно в пробирку.

* * *

Овчинников последнее время тоже пытался разрешить трудную задачу, мысленно возвращаясь то к одному разговору с Марком, то к другому. И еще одно — зависть — не давало покоя. И еще — несправедливость, словно Марк занял его место, побывал на его острове, воспользовался его оружием.

Оба военные, оба руководили отрядами спецназначения, оба мыслили примерно одинаково. В данном случае — переживали. У Марковцева была своя «Ариадна», у Овчинникова — своя. «Ариаднина нить», вместо того чтобы вывести из мифологического лабиринта, похожего на катакомбы бастиона, незримо связала двух этих людей. «Хорошо хоть не по рукам», — однажды такая безрассудная мысль пришла в голову Андрею и больше не отпускала.

И зависть, будь она неладна, не отпускала. Сергей — вольный человек, и настолько, что плюет даже на кирпичные стены Лефортова.

Эх, воли не хватает! Свободы! Тогда почему грусть в глазах, едва в памяти встает обветренный бастион? Наверное, потому, что волей пахло море, пенящееся вокруг острова, простор навевал мысли о свободном полете. И это в то время, когда Андрей был едва ли не на правах ссыльного. Вот она, свобода, рядом. Тянешь руку и не можешь дотянуться. А в глазах тоска, глядя на эту красоту. Слияние с необъятным простором лишь краем касалось «гранитовцев».

Только под водой происходило некое соединение. Но то был другой мир, который Андрей покинул навсегда.

И он представил себе другую картину, прощание с Марковцевым. Он пожимает ему руку и говорит: «Сергей, возьми меня с собой».

И добавляет: «А?»

«Возьми, а?»

* * *

Сергей с недоумением смотрел на Овчинникова. Тот с порога, не бросив, как всегда, «привет», заявил:

— Я с тобой.

Гость хотел было язвительно заметить: «Я на двор собрался, пойдешь?»

— однако воздержался, заметив какой-то решительный настрой в глазах бывшего диверсанта.

— Куда со мной-то?

— В Дагестан. — Андрей провел рукой по горлу. — Обрыдла работа, кабинет, морда шефа, его жена, деньги, машина, семья, все надоело. Хочу на остров, — неожиданно сорвалось с губ Андрея. — Хотя бы на неделю. Я, как последний дурак, ездил отдыхать в Испанию, на Карибские острова. Понимаешь всю глубину моей глупости?

Миллионер Марк затрясся от беззвучного смеха, глядя на другого миллионера.

— Ты мне обещал документы сделать.

— Выправлю я тебе паспорт, не волнуйся. Парень из моей команды занимается твоими проблемами, Саня Щербик. Завтра же на твое имя деньги уйдут в Италию. Меня только фамилия смущает: Гоман. Марк Натанович Гоман. — Овчинников покачал головой. — На еврея ты мало похож. Сейчас модно иметь невыездное лицо и выездную фамилию. А у тебя все наоборот.

— Плевать. Я консерватор.