Ключевые 7 радикалов. Человек 2.0: как понять, принять, наладить взаимодействие

Мы предположили, что происхождение этих изменений различно. Действительно, трудно сказать, приобретаются ли они человеком в течение жизни (главным образом, на этапе его внутриутробного развития, при родах, в раннем младенческом возрасте), а от родителей передаётся лишь особая предрасположенность к органическим изменениям, повышенная чувствительность нейронов к повреждающему фактору?

А, быть может, «медлительные» нервные клетки существуют изначально как генетически обусловленный феномен (говорят же: «не родится пёс от овса, а родится пёс ото пса»), а неблагоприятные воздействия увеличивают их количество и повышают эпилептоидность?

Как бы то ни было, человек, получивший от природы нервную систему с невысокой динамикой обработки информации – низкоскоростной, «вязкой», и мало работоспособной, утомляемой из-за ограниченных энергоресурсов – вынужден очень трепетно относиться к информационным нагрузкам.

Иначе в неконтролируемых информационных потоках он просто захлебнётся, утонет, у него от перегрузок голова сначала «вспухнет», а потом и «лопнет».

Обладатель выраженного эпилептоидного радикала (эпилептиод) всю жизнь занимается тем, что упорядочивает приходящие к нему (главным образом!), а также исходящие от него (в определённой мере) потоки информации. Он организует информационную среду своего обитания.

Это насущная потребность, связанная именно с эпилептоидным радикалом. По-другому жить эпилептоид не может. А поскольку источниками информационных потоков являются предметы и люди, то эпилептоид направляет все свои возможности на упорядочение предметов и людей вокруг себя.

Социальное значение эпилептоидного радикала. Поймём и запомним: это радикал порядка

. Эпилептоиды готовы на всё ради упорядочивания своей жизни: отношений, быта и обихода, деятельности. Если им это удаётся – они обретают душевный и физический комфорт, чувство осмысленности существования. Нет – тогда в спектре их переживаний нарастает тревога.

Тревога – переживание надвигающейся опасности – сопряжена со слабой нервной системой. Для такой нервной системы это вполне понятный, рациональный приспособительный инструмент. Тревога сигнализирует обладателю невысокого энергетического потенциала, что обстановка вокруг него накаляется, что в ней появляются дополнительные факторы, на адаптацию к которым у него может не хватить энергии. «Пора принимать меры. Пора искать выход из этой чересчур сложной ситуации. Пора, брат, пора…», – нервничает тревога, изводя человека какой-то внутренней дерготнёй. И меры принимаются. Хотя для разных радикалов, в основе которых лежит слабая нервная система, это всё-таки неодинаковые меры.

Истероид – лёгким движением ума – создаёт иллюзию, что опасность миновала, что проблемы уже позади, а сам он очутился в изумительном месте, где «травы и цветы, гуляют там животные невиданной красы». И все ему рады, и все его любят. Так из психотравмирующей ситуации он уходит в иллюзорное благополучие, спасая себя, хотя бы на время, от разрушительного действия тревоги на психику (а это действие, увы, не безобидно).

Обладатель тревожного радикала, о котором речь впереди, падает ниц под напором собственного страха. Тревога парализует тревожного, заставляет его думать об отступлении, а точнее – ни о чём не думать, сдаваясь на милость победителя: будь, что будет.

Эпилептоида от тревоги избавляет только устранение из ситуации всего лишнего, напрягающего. Этого можно добиться двумя путями. Либо уйти прочь, удалиться, устраниться из тех обстоятельств, которые не поддаются упорядочению (и обладатель эпилептоидного радикала становится отшельником, начинает вести уединённый образ жизни, в котором отчётливо просматриваются обида и злость на всех^[30]). Либо – если это получается у него – заставить окружающих людей подчиниться его воле, чтобы все «плясали под его дудку», соблюдали установленные им правила поведения.

«Не стоит прогибаться под изменчивый мир, – яростно сжимая кулаки, самозабвенно исполняют эпилептоиды шлягер группы «Машина Времени», – пусть лучше он прогнётся под нас!» Причём этот образ они понимают буквально.

Впрочем, по-настоящему не прогибаются паранойялы. Эпилептоиды могут и прогнуться, лишь бы установленный для них внешний порядок был им понятен.

Упорядочивают эпилептоиды не только людей, но, как было сказано, и предметы в окружающем их пространстве. С предметами дело иметь, конечно же, проще. Они не возражают, не сопротивляются, остаются там, куда их поместили. Вот почему генеральная уборка в квартире становится для эпилептоида праздником души, именинами сердца. И вот почему эпилептоид, нередко, любит и ценит вещи больше, чем людей.