Ключи от Бездны

И на этом бесхитростном маневре произошла смычка случая с провидением — за одним из столов Хастред обнаружил маленькую сгорбленную фигурку, чью блестящую лысину обрамлял жиденький венчик тонких седых волос. Как правило, преподаватели избегали студенческих забегаловок, чтобы лишний раз не сталкиваться со своими буйными и раздражающими подопечными, но случались и стойкие исключения, и достопочтенный профессор Альшпрехт был как раз таковым. Собственно, дедушку этого подозревали в легкой форме невменяемости еще во времена хастредова студенчества, поскольку непрошибаемое благодушие и незлобивость хумансам свойственны редко. Профессор же легко и непринужденно поддерживал насмешки над собою самим, которые чрезвычайно бесили прочих, не возражал попанибратствовать с учениками, время от времени выступал даже как вдохновитель беспорядков — но, как запоздало сообразил Хастред уже спустя много лет, незаметно пускал их по такому пути, где обходилось без перерезанных глоток и сожженных кварталов. Преподавал Альшпрехт как раз-таки языкознание и литературу, то есть дисциплины, не сулящие большой, скорой и легкой выгоды, так что на занятиях его собирались не целеустремленные и разбитные будущие торговцы, а вдохновенные дурачки вроде Хастреда. Это заметно облегчало общение — и сейчас профессор выглядел вполне подходящим активом, чтобы использовать его для вскрытия библиотечной двери.

Профессор сидел, слегка покачиваясь на стуле и тоскливо свесив длинный нос в почти пустую кружку. Хастред тихонько прошел мимо него к стойке, катнул к сонному хозяину форинт, жестом указал на стоящий в отдалении бочонок с лучшим местным пивом, который специально держали подальше от глаз неплатежеспособной публики; пальцами обозначил две кружки, приложил палец к губам, чтобы не беспокоили старичка, критически оценил истрепанную мантию и тощие пальцы профессора, указал на плиту и изобразил требовательный, хотя и беззвучный, щелчок пальцами. Кабатчик (уже который по счету... всех было не упомнить, одного Хастред сам заставил сбежать без оглядки, когда поймал на неприятной манере разбавлять самое дешевое пиво собственной мочой и пригласил на дуэльный пустырь обсудить это диковинное обыкновение) изловил монету и некоторое время тупо созерцал настоящее серебро, то ли не веря своим глазам, то ли пытаясь припомнить эталон, а потом начал двигаться — открыл печную заслонку, подкинул на еле тлеющие угли дровишек, поверх установил наспех вытертую о штаны сковороду. Хастред дождался своих двух кружек вполне приличного и даже, кажется, неразбавленного дымного пива, откочевал с ними к столику профессора и уселся напротив того без приглашения, как в старые добрые времена.

«Наш учитель, я прощения прошу, был любитель вешать на уши лапшу, он не раз нам о возвышенном вещал и прекрасным под завязку накачал*», - тихо насвистел гоблин, вызывая профессора из морфеева предбанника.

*Стихи Марка Фрейдкина.

Профессор машинально начал подсвистывать, хотя получилось у него скорее шипение, поскольку с зубами у него давно не было проблем (они пропали вместе с самими зубами), а пересохшие губы слушались плохо. Потом сумел собраться достаточно, чтобы сфокусировать взгляд на новом сотрапезнике, и тут же озарился памятной лягушачьей ухмылкой, враз омолодившей его лет на двадцать... то есть, ориентировочно, до щенячьих девяноста лет.

- Вы поглядите, кто почтил старика вниманием! - продребезжал профессор задиристо. - Это же наш самый памятный выпускник!

Хастред недоуменно задрал бровь. Короли, конечно, в Университете Копошилки не учились... короли вообще не учатся по университетам, ведь если ты король по рождению, то и учиться тебе незачем, а если в короли ты лезешь из грязи — тебе не тригонометрию и стихосложение изучать надо, а более практичные дисциплины, вроде «как дурить толпы» и «как не схлопотать нож под лопатку». Официально таких курсов в местном Университете не было, хотя если толкаться со студиозусами по городским кабачкам, можно было насобачиться и в этих материях тоже. Ну вот, королей не было, а вот всякого рода знаменитости почище него таки были — пара министров, известные торговцы, минимум один архимаг (минимум один — потому что большинство крупных магических величин не любило признаваться в том, что образование они получали в светском учебном заведении, а не в какой-нибудь дико экзотичной местности, на берегу лавового озера, от учителя-саламандры), полдюжины бардов и внушительное количество частных предпринимателей.

- Чем это памятный? - осторожно уточнил Хастред. - Я ж вот лично вам, профессор, как на духу признавался, что на голову статуе Лорда-Основателя не я наделал.

- А сколько, по-твоему, в мире гоблинов с университетским дипломом? - удивился в свою очередь профессор. - Ничуть не изменился, вечно себя недооцениваешь. А я вот знал, что ты далеко пойдешь... правда, всегда думал, что на йух, как нынче говорит молодежь.