Ключи от Бездны

И испытал сильнейшее deja vu, хотя был совершенно уверен, что в такой неловкой ситуации ранее не бывал. А чумпову идею решил запомнить на всякий случай, мало ли какой авангардный театр проявит интерес к его пиесам. На одной-то болботне внимание зрителя не удержишь, а вот ежели разбавить живым и бодрым действием...

Мэтр же, лицом затуманившись, вновь поначеркал что-то в своей тетради, возможно тоже зафиксировал золотую пропорцию дварфов к королевским дочерям, такое ж не приведи боги забыть — будет муторно повторно высчитывать. И вернулся к своей тактике жалящих вопросов, изобличающей в нем полного дуропляса, потому что в подобных материях мнение случайного гоблина ценности не имеет. Если, к примеру, опытный ярл испрошает советов бывалого воина, не считаясь с чинами — в том бывает смысл, потому что ярл-то способен применить обретенное знание. Но народные потехи, когда собирается дурачье, до решений (и слава богам!) не допущенное и ну друг друга перекрикивать, чтоб царем горы побыть хоть минутку — не приближают ни к победе, ни к истине; единственным итогом подобного междусобойчика станет разве что ушат помоев, которым плесканут на иной день в особо загалдевшегося участника.

- Каково ж будет ваше мнение о развитии конфликта? С чем предстоит столкнуться нашим отважным воителям, сумеют ли превозмочь?

- Отважные воители завсегда все превозмогут, - постановил Хастред дипломатично, изящно обогнув тот факт, что в оторванной от реальности Копошилке никаких сведений об уссурийском воинстве не набрался. Война то кипела, то побурливала, то стихала уже около года, и каждую неделю пропагандисты торжественно возвещали, что у Уссуры осталось на пару дней то ядер, то магии, то солдатских пайков. Будучи немного знаком с мастерством воздействия на душу адресата, книжник неплохо себе представлял, как подобные тезисы высасываются из, в лучшем случае, пальца и перестал к ним прислушиваться уже давно. - В войне главное что?

- Чтоб в тылу дуподрюки не притаились, - предположил Чумп.

- В войне главное, чтоб совпали решимость воеводы и готовность воинства. Ибо вялое войско даже под буйным атаманом успеха не поимеет, но и самая лихая банда застоится и мхом порастет, ежели четких боевых приказов не дождется. Вот как только будет достигнуто оное совпадение, тут и победа не за горами.

Чумп неопределенно квакнул на такое суждение, а мэтр болезненной гримасой дал понять, что как раз на этом-то поприще он бы не искал больших достижений. Хастред же подбоченился и пустился развивать свою мысль — когда-то еще спросят и не попытаются сбить с темы.

- Я б сказал, что секретный секрет воинского успеха шибко прост: никто не станет с тобой воевать, ежели ему это будет невыгодно. Подтверждено тысячелетиями гоблинского существования, за которые от нас и эльфы, и гномы, и даже кобольды отступились. Когда мы вступаем в войну, то поднимаем свою драконью авиацию, перелетаем через подневольных бедолаг, против нас высланных, и наваливаем по тем, кто от войны получает преимущества. Вот вчера звался король Завоевателем или, скажем, Освободителем, был на хорошем счету в обществе — а завтра станет Погорельцем, другие короли на него будут с брезгливым смешком пальцем показывать. Вот купчина контракты заключил, наладил производство мануфактурное и транспортные обозы, а через неделю принужден одеться в обноски и под чужой личиной бежать от кредиторов, с которыми вовек уже не расплатится. Вот воевода вопиет о своей храбрости и непобедимости, собрал вокруг себя отряд отпетых, с магическим мечом красуется для портретов да хулу возносит на диких гоблинов — что ж, те же живописцы, чтоб головы сохранить, зарисуют его с натуры еще раз с тем же мечом, по самую рукоятку надлежаще задвинутым. А мужики, в войско забритые чужой прихоти ради, они хоть и зачастую неприятны, и настропалены против тебя, но не враги же. Побузят, поропщут, да и вернутся на место, пахать по прежнему, только и усвоив, что против гоблинов хаживали, да что-то не выгорело.

Мэтр покладисто шуршал пером, а спина Чумпа, хоть и была всего лишь спиной, начала кривиться, прогибаться и изображать самый что ни на есть сарказм. Хотя вроде бы сильно ошибиться при изложении гоблинской военной доктрины трудно.

- На полсотни лет порой хватает, потом сыскивается новый буйный, проспавший уроки истории, и приходится подновлять память мира, - продолжил Хастред упрямо. - Мораль сей басни в том, что мужик войсковой дешев, а то еще и прибыльно его в битве сложить, ведь с него останутся его земельный надел или мастерская, баба да дети, на которых всегда сыщутся желающие из тех, кто сподобился в тылу отсидеться. Покуда рати мужицкие за чужую славу да прибыль друг друга изничтожают, на этом кто-то да наживается. А пока он наживается, он же гнать все новых мужиков на убой не перестанет. Нет, когда бьешься насмерть, не мечами друг о друга бряцать следует, как в китонском оперном представлении, а клинок вражеский аккуратно обогнуть и прямо по башке залупошить, чтоб враз с плеч, да прижечь на всякий случай, чтоб новая не выросла.