Ключик

Схватив Сейма за руки, которыми он теперь обнимал ее, Эмма с силой их отстранила, и, как ни странно, он ей подчинился, хотя и задышал тяжело, словно борясь с возрастающим гневом или паникой.

— Идем со мной! — сказала девушка и стиснула его широкую грубую ладонь, вынуждая подняться.

— Джимми, ты уверена? — обеспокоенно спросила Пич. — Может, стоит дождаться, пока командир успокоится?

Темнокожая девушка продолжая моргать, явно сильно напрягалась, стараясь рассмотреть происходящее. Даже почти полностью ослепнув от удара об камни, она умудрилась подползти к майору и положить его голову себе на колени, перевернув на спину. Лицо мужчины было залито кровью, однако он дышал, и это внушало надежду.

— Вы меня не слышите? — почти взорвалась незнакомка, еще дальше сторонясь Сейма с Эммой. — Он не успокоится, пока его монстр умирает от чувственного голода! Ему не понятна сама необходимость ожидания! Все чего дождетесь — это полного безумия!

— Мы тебя слышим, только вот знать не знаем кто ты и что у тебя за планы. А вдруг ты как раз и добиваешься, чтобы командир, пока не в себе, сотворил что-то с Ключом или даже убил ее, — не менее агрессивно ответила ей Пич.

— На самом деле, если бы ваш проклятый Ключ сдох, для меня было бы прекрасно. Но Якорь никогда не причинит вреда своему Ключу. Этот закон древней самой жизни. И не знаю уж почему, но мне не хочется, чтобы он и вообще вы все здесь умерли. Я хочу, чтобы вы просто убрались вон и забрали с собой все проблемы. И пока это и будет вашей целью, я стану помогать. Поэтому очень советую убраться у них с дороги и дать им время. После мы сможет нормально поговорить обо всем, пока будем лечить пострадавших.

Кирос, как ни странно, даже не стал спорить, а просто подхватил майора вокруг груди и оттащил в сторону. Пич же встала с трудом и совершенно неохотно последовала за ними, ориентируясь по смутным силуэтам.

— Джимми, путь свободен. Иди и верни нам нашего командира. Мы тут и если что — прикроем, — сказал он, не обращая внимания на то, что Пич раздосадовано выругалась.

Эмма зажмурила глаза, очищая свой разум, и почти интуитивно потянулась к своему дару. И хотя вопрос, который она сейчас задавала себе, не имел никакого отношения к ее способностям, перед ней ровной гладью потянулся след. На этот раз он напоминал ручей пламени всех оттенков лилового и действительно уводил обратно в пещеру, из которой они пришли в чужой мир. Эмма знала, что ее дар не мог дать ей знание, верно ли она поступает, может лишь указать дорогу к желаемому или к необходимому. Ей только и оставалось думать, что идут они с Сеймом именно туда, куда должны.

Когда они вошли в пещеру, пламенный поток свернул в один из боковых проходов, уводя в сторону от прежнего маршрута. Эмме не нужен был свет, потому что создаваемое следом свечение, видимое только ей, было достаточно ярким, и потерять его не представлялось возможным. А Сейм же просто слепо следовал за ней.

Они двигались совсем недолго, когда Эмма заметила, что впереди лиловый цвет, ведущий ее, смешивается с неизвестным желтоватым. Пятно света явственно обозначало конец того прохода, по которому они шли. Воздух стал более тяжелым и влажным и пах чем-то вроде йода. Эмма никогда не была на море, но ей казалось, что пахнуть оно должно примерно так же. Тоннель, по которому они шли, резко закончился, и они вступили под свод огромной пещеры, противоположный конец которой невозможно было рассмотреть. Мягкого свечения, исходившего, казалось, отовсюду, было для этого недостаточно. Большую часть самой пещеры занимало гигантское озеро. Его поверхность была абсолютно гладкой и неподвижной, и след заканчивался прямо у самой кромки воды. Эмма подошла к водоему и обернулась к Сейму.

— Мы пришли. Похоже, это и есть то самое место, где мы завершим нашу связь, — пробормотала она и закусила губу. — Что же, надеюсь, в этом озере не живут никакие чудовища, потому что в остальном оно не хуже и не лучше любого другого. Не в нашем положении перебирать. Ведь так?

Сейм ничего не ответил ей и только снова прижался всем телом со спины, обвивая, максимально захватывая руками, и протяжно вздохнул, зарываясь лицом в ее волосы так, как будто прикосновение облегчало сильную боль. Новый острый приступ вины за мучения, переносимые любимым, подействовали на Эмму, как карающий удар электроплетью.

— Я мучаю тебя, да? Прости. Я этого никогда не хотела и сделаю сейчас все, чтобы это прошло.

Эмма снова выскользнула из объятий Сейма, и он издал мученический протестующий стон.