Ключик

Несмотря на то, что Сеймас старался казаться злобным и сильным, Эмма заметила, что его стойкость на исходе. Болезненная дрожь то и дело пробегала по его мускулистому телу, выдавая, как трудно мужчине дается и сам спор, и даже просто нахождение в вертикальном положении. Его взгляд, хоть и упирался прямо в неё, но становился немного расфокусированным от усилий сдержать стоны.

— Командир, пожалуйста! — четко попросила Эмма, стараясь, чтобы он не услышал в её голосе жалость, и его мужское эго опять не решило встать на дыбы.

Долгие годы проживания с таким же суровым и немногословным отцом научили Эмму тому, как неохотно подобные мужчины принимают помощь. Малейший намек на жалось они воспринимали агрессивно, считая, что приять помощь или сочувствие — это все равно, что продемонстрировать слабость. Они будут терпеть и боль, и свои неприятности, и проблемы, но ни за что на свете не поделятся ими с окружающими. Не зря Сеймаса прозвали Стальным. Для всех окружающих он и был неким ребром вечной жесткости, опорой. Он всегда готов поддержать окружающих, но никогда не позволяет другим сделать то же самое. Отец Эммы тоже такой, но постепенно она приловчилась подкрадываться к нему на мягких лапах. Между ними никогда не было эмоциональных бесед и проникновенных диалогов. В детстве она даже по-настоящему боялась сурового мужчину в моменты его дурного настроения. Но со временем Эмма научилась безошибочно понимать, когда отец был зол, когда расстроен, а когда смертельно уставал или просто болел. И как вести себя в каждый такой момент тоже выучилась. Иногда нужно просто отвалить и исчезнуть с глаз, иногда говорить ни о чем, не ожидая ответов, а иногда просто молча подойти и размять окаменевшие плечи. Бывали моменты, когда они просто безмолвно ужинали, в сотый раз смотря одни и те же старые фильмы. Но случалось и такое, что, когда отец заболевал, Эмме приходилось волевым решением навязывать свою помощь, забивая на рычание и постоянные отказы от её попыток лечить его. Вот и сейчас она прямо смотрела в карие глаза лейтенанта, настойчиво демонстрируя, что не уйдет, испугавшись его угроз. Она не предлагала ему жалость или слезливые утешения. Она пришла помочь и не намерена была отступать. А после пусть как и её отец изображает опять сверхсущество, у которого нет эмоций, и никогда ничего не болит. Очередной поединок их взглядов закончился победой девушки. Сеймас, как ни странно, первым отвел глаза и устало протяжно вздохнул.

— Джимми, ты разве не слышала, что нельзя вторгаться в чужую комнату без приглашения? — сделал он последнюю попытку.

— Но вас-то, лейтенант, это не останавливало от ежеутренних визитов в мою комнату и воплей, сотрясающих стены, — парировала Эмма.

— Так ты, типа, мне мстишь? — Сеймас усмехнулся и тут же скривился.

— Ну, если такой мотив моего появления вас больше устроит, то да. А теперь мы не могли бы уже приступить? Вам же лучше, быстрее избавитесь от моего так бесящего вас присутствия.

— И что ты, мелкая упорная пиявка, хочешь, чтобы я сделал? — смирился с неизбежным мужчина.

— Выпейте обезболивающее, — тут же шагнула ближе девушка.

— Я не глотаю наркоту, — недовольно огрызнулся мужчина.

— Это сейчас просто необходимо! — уперлась Эмма.

— Сказал, не буду! — упрямо повторил мужчина.

— Послушайте, лейтенант. Я же не профи. Когда стану возиться с вашей спиной вдруг причиню слишком много боли, а вы психанете и поколотите меня? Вы вон какой здоровенный бугай. Так что будем считать это гарантией моей безопасности.

Мужчина фыркнул, давая понять, насколько для него прозрачна её попытка схитрить.

— Ладно, давай! Хотя, если честно, я бы иногда поколотил тебя и без всякой больной спины. Но это совсем не значит, что когда-то сделаю и в самом деле. Разве если опять решишь дать прикончить себя демону. Тогда уж не обессудь, лично привяжу и высеку — неделю стоя есть будешь, — мужчина покладисто проглотил прозрачные мягкие капсулы. — Что дальше?

— Думаю, теперь вам нужно лечь на кровать на живот.

— Отвернись! — буркнул мужчина.