Ключик к Железному дровосеку

– В доме номер такой-то по улице… – вслух прочитал Михаил и быстро взглянул на «полицейского». – Это мой адрес… в доме… проживает гражданин Курочкин Виктор Николаевич и гражданка Курочкина Анфиса Борисовна… как это – Курочкина? Анфиска же Лемешева! Она же на моей фамилии!

– Была Лемешева, а стала Курочкина. Вышла замуж за Виктора и сменила фамилию…

– Как это – замуж? – возмутился Михаил. – Разве можно при живом муже замуж?

– А кто тебе сказал, что при живом? Когда ты исчез, Анфиса тут же заявила в полицию, объявила тебя в розыск. А потом, примерно через год, в речке нашли какого-то неизвестного утопленника, и она опознала в нем своего мужа, то есть тебя. И после этого благополучно вышла замуж за Витю.

– Ах она, зараза! – Михаил скрипнул зубами. – Ах они, сволочи! За что они так со мной?

– Думаю, вопрос «за что» тут не стоит. Скорее можно спросить – зачем. А вот тут, конечно, есть доля твоей вины…

– Это как же? – нахмурился Михаил.

– А очень просто. Ты же сам рассказал, что дом у тебя был – загляденье: большой, красивый, снаружи – хороший сад, внутри – все удобства…

– Да, домик я хорошо обустроил! – Даже в такой ситуации Михаил невольно улыбнулся.

– Ну вот, Анфиса и не устояла, захотела этот пряничный домик заполучить в свое единоличное владение. И ради этого дома пожертвовала двумя людьми…

– Двумя? – переспросил Михаил.

– Конечно! Ведь сначала она разделалась с твоей женой – заставила тяжело страдать, а потом просто убила. Наверняка она чем-то подменила ее сердечное лекарство. Ты ведь сам говорил, что застал ночью возле холодильника. Значит, ты ее уже в глубине души подозревал, да только сам себе не хотел верить!

– Но я-то тоже хорош… родную жену довел до края могилы, Анфиске осталось ее только подтолкнуть… – Михаил закрыл лицо руками, плечи его снова затряслись. – Нет мне оправдания! Как я мог с родным человеком так обойтись…

Вдруг он распрямился, лицо его горело.

– Сейчас же поеду в Трубинск! Выведу их на чистую воду! Заставлю за все ответить! Не будут они в моем доме жировать! Не пройдет у них этот номер!

– Подожди, Михаил, подумай! – остановил его Маркиз. – Никогда ничего не предпринимай сгоряча. Вот представь – приедешь ты в Трубинск, скажешь, что ты – это Михаил Лемешев, а кто тебе поверит? Ты ведь по документам числишься умершим! Знаешь, как трудно будет эти документы оспорить?

– Ну, я не знаю… меня ведь там должны помнить…

– А вот не факт. За два года многие поразъехались, кто-то умер, а кто и остался – привыкли уже к тому, что тебя нет на свете, и засомневаются: ты ли это или просто какой-то самозванец на хороший дом зарится! Ты ведь тоже за это время изменился. Как ты сможешь доказать, что ты – это ты? Кроме того, что ты, собственно, можешь предъявить Анфисе и Виктору? В чем можешь их обвинить?

– Как – в чем? – Михаил растерялся. – Они же… они такое… они меня…

– Всего только разыграли! Вот какой линии они будут держаться! А что Анфиса опознала тебя в неизвестном утопленнике – так она скажет, что ошиблась, и попробуй докажи обратное!

– А что она жену мою отравила?

– А вот это теперь точно не докажешь! Времени прошло слишком много, да и жену, наверное, кремировали?

– Кремировали! – вздохнул Михаил.

– Ну вот, видишь – даже если Анфиса ее отравила настоящим ядом, а не просто подсунула какое-нибудь неподходящее лекарство, теперь уже ничего не докажешь, никаких улик не осталось. И она еще на тебя стрелки переведет…

– Так что же – выходит, я ничего не могу сделать? Они отняли мой дом, даже имя, всю мою жизнь под откос пустили – и будут дальше жить и радоваться?

– Нет! – возразил Маркиз. – Мы этого не допустим!

– Мы? – переспросил водитель. – А ты-то здесь при чем? С какого боку тебя это касается?

– Вроде бы ни при чем, – согласился Маркиз, – Но считай, что у меня такой пунктик: не люблю несправедливость в любом ее проявлении! Кроме того, Миша, я хочу тебя попросить о помощи в том деле, которым сейчас занимаюсь. И если ты поможешь мне, то и я помогу тебе восстановить справедливость.

– Помогу! – оживился Михаил. – Все, что угодно сделаю! А что это за дело-то?

– А дело это, Миша, касается твоего покойного хозяина, Николая Львовича.

– А что – с его смертью тоже есть какие-то неясности?

– Насчет этого не могу сказать, есть такое понятие – тайна следствия, но тут вот какое дело. Была у Николая Львовича записная книжка. Черная, старомодная, в коленкоровом переплете. Лежала она всегда у него в сейфе, но после его смерти куда-то пропала… так вот, мне поручено эту книжку найти.

– Книжка? – переспросил Михаил, явно разочарованный. – Почему книжка? У Николая Львовича всяких дорогих вещей много было, кому же эта книжка так понадобилась?

– А вот это, Миша, не твоего ума дело! – одернул его Маркиз. – И не моего, если честно.

– Так ты, выходит, не простой мент? – Михаил взглянул на Маркиза с уважением. – Ты из какой-то серьезной конторы?

– И этого я тебе не могу сказать! – строго и внушительно проговорил Маркиз. – Сам ведь понимаешь. Лучше скажи прямо – поможешь мне в моем деле?