Ключик к Железному дровосеку

– Конечно, помогу! – спохватился водитель. – Все, что нужно, сделаю. А что нужно-то?

– Для начала расскажи, кто бывал у Николая Львовича в доме за последний месяц?

– Да, считай, никого… – Михаил задумался. – Только я, да Анна Степановна, да еще Вениамин, конечно, – при имени нового хозяина водитель поморщился, как от зубной боли. – Иногда еще сосед приходил, в шахматы они играли. Но тот мужчина приличный, богатый, не стал бы… впрочем, говорят, чужая душа – потемки…

– Вот именно, – согласился Маркиз.

– Анна Степановна – она тоже женщина честная, никогда бы чужого не взяла. Вениамин… – Михаил снова поморщился. – Но ему-то зачем? Он ведь так и так все получил!

– Это отдельный вопрос, и нам с тобой не над ним нужно голову ломать. Ты мне вот что скажи: ты знал, что у Николая Львовича в кабинете был сейф?

– Вообще-то знал… – смутился Михаил. – Я в дом редко заходил, все больше в гараже либо в сарае, но как-то Николай Львович меня позвал в кабинет, хотел мне что-то поручить, и когда я вошел, он как раз в сейф бумаги какие-то убирал…

– А вот не видел ты – никто из тех людей, которых ты перечислил, возле сейфа не крутился?

– Да я-то откуда знаю! – возмутился водитель. – Сказано же – я в дом редко заходил, все больше в саду или в гараже.

Вениамин открыл дверь собственного загородного дома и тяжело вздохнул. Опустил глаза, машинально вытирая ноги, и тут же настроение, и так паршивое, упало ниже нуля. На ногах его были старые заношенные ботинки, купленные давно, в то время, когда он был еще нищим преподавателем техникума, а дядя был жив и здоров, и не было никакой надежды на наследство.

Шаркая ногами, Вениамин вошел в дом и захлопнул дверь. Вид замусоренного холла настроения не улучшил. Нужно немедленно звонить в агентство по найму, чтобы прислали кого-то для уборки хоть временно. Он должен был сделать это вчера, но эта стерва Карина совершенно выбила его из колеи.

Когда он, доведенный до белого каления, велел ей убираться вон, Карина уединилась наверху. Он думал, что она собирает вещи, и ничуть не удивлялся шуму и грохоту от передвигаемой мебели. Она спустилась, едва волоча за собой два огромных чемодана – когда только успела вытянуть из него такую кучу подарков. Он ожидал потока ругательств на прощание, но Карина вышла, даже не взглянув в его сторону. Что ж, давно нужно было ее выгнать.

Вениамин съел пиццу, запивая ее коньяком, найденным в баре у дяди, поскольку ему просто необходимо было отметить это событие. И заодно снять стресс от общения с бывшей женой. Потом он дремал в холле у телевизора, а когда на заплетающихся ногах поднялся в спальню, то едва не заорал от ужаса.

Покрывало с кровати было вымазано какой-то гадостью и валялось мятым комком на полу, сама кровать была залита разноцветной пеной от шампуней и бальзамов из ванной. Дверцы шкафов раскрыты, а там… Вениамин почувствовал, что ноги его подкашиваются.

Вся его одежда, то есть одежда покойного дяди – дорогие костюмы, рубашки, джемпера, – была изрезана на полоски. Брюки свисали с вешалок лохмотьями, пиджаки были изодраны с нечеловеческой силой. Все ботинки изнутри были вымазаны черным кремом, а снаружи расцарапаны чем-то острым.

Вениамин взвыл и плюхнулся прямо на пол. Отчего он не проконтролировал эту ведьму? Отчего не послал Валентина наверх? Отчего сам не собрал ее чемоданы и не выбросил их в окно? Отчего, услышав подозрительный шум, поленился подняться наверх? И самое главное – что теперь делать?

В довершение он почувствовал, как что-то колет ему коленку. Это оказались разбитые часы – дядин «Лонжин».

Ночь он провел на диване в холле, утром нашел свою старую одежду в кладовке и поехал в техникум.

Ученики перешептывались и хихикали, коллеги фыркали, даже директриса посмотрела с неприкрытым злорадством, только Ляля улыбнулась приветливо и даже помогла ему отнести в аудиторию наглядный материал – чертежи и схемы. Сегодня у нее не было локонов, аккуратно разложенных по плечам, Ляля заколола волосы гладко, и глаза казались не такими круглыми. Она даже выдала ему бутылку воды из собственных запасов, потому что голос сел и он не мог говорить. С трудом проведя занятия, он не остался на педсовет, сказавшись больным. Очевидно, он и вправду плохо выглядел, потому что директриса только поджала губы, но не стала возражать.

И вот теперь Вениамин грустно огляделся и понял, что сюда вечером он не сможет пригласить Викторию. Еще не хватало позориться. Ну что ж, они посидят в ресторане, поговорят, познакомятся поближе. Да, но у него нет приличной одежды. Да что там, вообще никакой одежды нету. Нужно ехать по магазинам.

Любой среднестатистический мужчина терпеть не может магазины, а Вениамин к тому же их еще и боялся. Вечно его там обманывали, обсчитывали, хамили и в конце концов подсовывали совсем не то, что хотелось. Теперь, конечно, он поедет в дорогой магазин, и там продавцы будут виться вокруг него, как комары в июне.