Клочья тьмы на игле времени

Смуглый человек говорил. Его темные губы чарующе извивались. И странно, глухой рассказ этот сам собой оживал в голове кавалера де Мирабо.

Припомнилось все. Как ослепительные солнечные копья дырявили курчавую листву дубов и билась привязанная к черной ветке лошадь над мертвым великаном, все еще сжимавшим в руках кинжал и шпагу…

А было то заговором, преступным и подлым. Направленным против него, ученейшего кавалера де Мирабо, и против его короля Генриха III, и против его страны, прекрасной Франции. В краю влажных туманов, дышащих цветочной пыльцой, созрел этот давний заговор. Над каналами и над польдерами, над стогами душистого сена и мокрыми лугами носились невидимые облака злых мыслей. Подул холодный ветер с моря. Облака потемнели и сгустились, ледяным дождем упали в темную ночь на вогнутые гребни крыш. Просочились в дома, вошли в покинутые блуждающими душами тела людей. Так созрел этот гнусный, финансируемый испанским золотом заговор Христиана Розенкрейцера - первого магистра тайного ордена Розы и Креста.

Темное узкое лицо человека заколыхалось, как сморщенное внезапным ветерком отражение в воде. Погасли раскаленные неподвижные зрачки. Он весь побледнел и рассеялся в воздухе. На его месте сидел прекрасный юноша. Облик его был еще более темен, а глаза, зеленые и всепроникающие, светились такой безысходной тоской и такой неземной добротой, что хотелось рыдать и биться головой о стену.

– Не пугайся, - тихо и нежно сказал юноша, и говорил он молчаливым языком мыслей, потому что Мирабо утратил способность слышать. - Лежи и набирайся сил. Мое имя Каин, и я люблю людей. Они бегут от меня, проклинают, но я люблю их. Руки мои почернели от труда и борьбы, лицо закоптилось от огня, который я раздуваю в моем горне. Я дровосек и ученый, такой же алхимик, как и ты. У меня лишь одна вина, лишь одно несчастье. С детства я ненавидел ханжество и ложь, меня бесили лицемерие и тупость. Я жалел глупую мать свою, презирал тупоумного брата, которого случайно, совершенно случайно, однажды убил. Тот, кто считался моим отцом, никогда не был мне близок. Но я часто жалел его, покорного, ограниченного и очень незлобивого. Может быть, потому и люблю я людей, что нахожу в них черты отца. Ведь все вы - его дети.

– Почему же он не отец тебе? Ведь ты Каин, сын Адама и Евы, - хотел спросить Вольдемар печального юношу, но лишь беззвучно пошевелил губами.

– Нет, Адам не отец мне, - так же, не произнося слов, ответил юноша с закопченным в неземном огне лицом. - Библия, которую вы считаете священной книгой, написана простыми смертными, а люди никогда не знают всей правды. Бедный Адам не отец мне. Ева родила меня от самого Люцифера! Лучезарного и сверкающего.

– Ты сын князя тьмы? Врага рода человеческого?

– Не говори так! - закопченное и печальное лицо юноши сделалось еще печальней, и тяжелая слеза упала на руку Вольдемара. Наружную сторону ладони обожгло, как будто на нее пролился расплавленный металл. Вольдемар задрожал, и острая пронзительная жалость перехватила его горло.

– Люцифер не враг людям, - с неизъяснимой тоской сказал Каин. - Адонаи и незадачливый сын его оклеветали Люцифера. Он мятежный и свободолюбивый, независимый, прекрасный и гордый. Попы и святоши разнесли по свету клевету на черных крыльях своих сутан. Но даже они не в силах долго скрывать правду. Возьми сочинения вашего Дионисия Ареопагита «Иерархии небесных сил», где он подчиняет небесное воинство глупейшей архибюрократической табели о рангах, приписывая ангелам чины, всевозможные Престолы, Господства и Власти. Даже этот скучный и тупой чиновник церкви вынужден признать, что так называемые демоны на самом деле ангелы, отпавшие от бога. И это так! Люцифер и светозарные сподвижники его Бафомет, Астарот, Велиал, Бегемот, Асмодей и другие славные юноши - цвет ангельского сословия - восстали против мелочного и мстительного Адонаи.

– Восстали против бога! - ужаснулся Вольдемар.

– Против Адонаи, - уточнил Каин. - А это не одно и то же. Адонаи - лишь проявление многоликой и непознаваемой сущности Неизреченного… Так вот… Они восстали против Адонаи, но заговор был раскрыт. Мятеж провалился из-за никудышной конспирации. Мой брат по матери Авель - этот завистливый и вероломный ублюдок - подслушал планы заговорщиков и донес обо всем Адонаи. Поэтому я и убил его, хотя, повторяю, вышло это совершенно случайно.

– Но ведь все, о чем вы рассказываете, должно было происходить задолго до вашего рождения и до рождения Адама… - робко перебил своей мыслью Вольдемар могучий мысленный поток Каина.