Клодиус Бомбарнак. Кловис Дардантор: [Романы]

— Как прикажете вас понимать? — спросил доктор.

— Только в самом прямом смысле, и что касается меня лично, я предпочитаю детей, уже появившихся на свет.

— Вы хотите сказать, приемных? — решил уточнить Жан.

— Ну конечно же! Это во сто крат лучше и разве не более разумно? К тому же есть возможность выбора. Например, плохо, что ли, взять детей здоровых и душой и телом, когда они уже перенесли всякие там коклюши, скарлатины, кори. Блондинов или брюнетов, умных или глупых! Кого захотел, того и подарил себе — мальчика или девочку! Не возбраняется заиметь одного ребенка или двоих, троих, четверых, да хоть дюжину! Все зависит от врожденной тяги к усыновлению. Человек волен сотворить хоть целое семейство наследников, причем с заранее гарантированными физическими и моральными достоинствами, не дожидаясь, пока Господь Бог снизойдет благословить брачный союз. Я предпочитаю сам благословить себя — в подходящий час и по собственному желанию.

— Браво, месье Дардантор, браво! — воскликнул Жан. — За здоровье ваших приемышей!

И стаканы звонко чокнулись в который уже раз.

Много потеряли бы сотрапезники, если бы не услышали заключительной фразы из тирады экспансивного и поистине великолепного перпиньянца, неспособного, впрочем, сделать из нее практический вывод.

— Пусть в вашем методе и есть какой-то резон, — счел своим долгом заметить Бюгараш, — но если к нему прибегнут все, в мире останутся одни только приемные отцы. Подумайте сами, спустя какое-то время совершенно исчезнут дети, и тогда просто некого будет усыновлять!

— Ничуть не бывало, капитан, это вовсе не так! — возразил Кловис Дардантор. — Славных людей, жаждущих жениться, всегда будет предостаточно. Их тысячи, их миллионы!

— К счастью, — заключил доктор Брюно. — Ведь в противном случае человечество перестало бы вскоре существовать!

И разговор продолжался еще более оживленно, правда, не представляя никакого интереса ни для месье Эсташа Орьянталя, попивавшего кофе на другом конце стола, ни для Агафокла Дезиранделя, занятого десертом.

Марсель, вспомнив вдруг раздел восьмой гражданского кодекса, задал вопрос из области правоведения:

— Месье Дардантор, когда человек вознамерится кого-то усыновить, ему необходимо соблюсти определенные условия.

— Я это знаю, месье Лориан, и думаю, что уже соблюдаю некоторые из них.

— Да, действительно, — подтвердил Марсель, — поскольку вы и так являетесь французом мужского или женского пола…

— В особенности мужского, если вы соблаговолите поверить мне, господа.

— Мы верим вам на слово, — успокоил его Жан, — и ничуть не удивлены вашей принадлежностью именно к этому полу.

— Более того, — продолжил Марсель, — закон обязывает особу, желающую стать приемным отцом или приемной матерью, не иметь ни детей, ни законных наследников.

— Это как раз мой случай, господин юрист, — заявил перпиньянец, — и добавлю, что у меня нет никаких родственников по восходящей линии.

— Родственники по восходящей линии — не помеха.

— И у меня вообще никаких родственников нет.

— Но существует еще одно условие, которому вы, месье Дардантор, не соответствуете!

— Какое именно?

— Вам еще не исполнилось и пятидесяти! Нужно дожить до этого возраста, чтобы закон позволил усыновить.

— Через пять лет мне будет пятьдесят, если даст Господь, а почему бы ему и не дать?

— Он будет неправ, не сделав этого, — поддержал Жан. — Ему не найти лучшего места для капиталовложения, чем ваша особа.

— И я так думаю. Поэтому дождусь полных пятидесяти, чтобы составить акт усыновления, если, конечно, представится такая возможность, или, как выражаются деловые люди, подходящий случай.

— Но вы сможете сделать это лишь при условии, что тот или та, на ком остановится ваш взгляд, будет не старше тридцати пяти, поскольку закон требует, чтобы усыновитель был старше усыновленного как минимум на пятнадцать лет, — заметил Марсель.

— Неужто вы думаете, — вскричал месье Дардантор, — что я мечтаю осчастливить себя холостяком или старой девой?! Да нет же, черт подери! Ни среди тридцатипяти-, ни среди тридцатилетних я искать не буду. Я поищу человека, стоящего на пороге совершеннолетия, если уж кодекс требует совершеннолетия усыновляемого.

— Все это хорошо, месье Дардантор, — произнес Марсель. — Мы установили, что вы соответствуете этим условиям… Но и тут я испытываю досаду по поводу ваших усыновительских планов, ибо существует еще одно условие, недостающее вам. Готов пойти на пари…

— Как будто я не пользуюсь хорошей репутацией! Может ли кто-нибудь усомниться в порядочности Кловиса Дардантора из Перпиньяна в Восточных Пиренеях, коснись это хоть моей частной, хоть общественной жизни?

— Никто! — воскликнул капитан Бюгараш.

— Никто! — присоединился к нему доктор Брюно.

— Никто! — провозгласил Жан Таконна.

— Наверняка никто, — заключил Марсель Лориан. — А это значит, что не об этом я хотел сказать вам.

— А о чем же? — удивился месье Дардантор.

— Об одном определенном условии, которого требует закон, и им-то вы без сомнения пренебрегли.

— Каким же?

— Тем, чтобы усыновитель заботился об усыновляемом в течение шести лет до его совершеннолетия.