Клоха (СИ)

И она замолчала - с бабушкой. Но молчать всегда и со всеми, теперь, когда однажды уже решилась рассказать... Так можно лопнуть, так можно сойти с ума. Говорить же с кем-нибудь о том, что уже однажды не восприняли (и так не восприняли!)... В общем, нельзя говорить - и нельзя молчать. Что решила Ксюша? Ксюша решила врать. Чтобы не лопнуть - и чтобы не проговориться. Так она и стала "индиго" - тем, кто непрерывно предвидит, и насквозь видит, и голоса слышит, и пасьянс постоянно раскладывает, - в общем, делает всё то, что Вячина определила для себя как "полную чушь". Чушь была не полной, это был "микс". Гремучая смесь вранья и не-вранья. Полу-правда. Ксюша бессовестно сочиняла - то, чего никогда не видела, не слышала, не умела, - и старательно пересказывала - то, что действительно "вспыхивало", высвечивалось у неё в голове, снилось, мерещилось, случалось. Её слушали, не слушали, ей верили, не верили, - в основном не слушали и не верили, конечно. Однако привыкали. Привыкали и привыкли: Ткачучка - ясновидящая, яснослышащая, ясно-что-то-там-ещё 6-го "А". И не в каждом, знаете ли, классе такая имеется!

Итак, ясновидящая 6-го "А" неслась на всех парах и уже подбегала к дому, когда...

Около второго подъезда что-то происходило. Там стояли: баба Вера Карманова, баба Тася с первого этажа, баба Катя - и в чём-то провинившийся (издалека было видно, что его отчитывают) Лёня Лыскин.

- Это же надо! - зазихала баба Вера Карманова. - Как же ты так-то?

Лыскин только сильнее вжал голову в плечи.

Ксюша остановилась и, что называется, открыла рот. Жаль, ах как жаль, что её дар (её дары!) такие... своевольные! Видения приходят-уходят когда захотят, знаки указывают вовсе не на то, что ей интересно, и не тогда, когда хотелось бы!

- А ты иди, иди, - погнали её бабушки.

- А?.. - прикинулась Ксюша то ли глухой, то ли глупой, то ли и то и другое вместе.

- Да не "а"! - пошла в наступление баба Вера. - Иди, тебе говорят. Не видишь, у нас тут... ЧеПэ! У нас тут... детей воруют!

- Да? А кто?

- Откуда ж мы знаем, кто. Этот вот, - кивнула она на Лыскина, - Яшку своего за домом оставил, приходит - а Яшки нет!

- Он же маааленький... - проблеяла баба Тася. Ей лет восемьдесят, не меньше, но чуть какой шум на улице - и она уже там. И как это у неё получалось? Вроде выбиралась по стеночке, шаг за шагом, шаг за шагом...

- Кто маленький? Этот? - ткнула баба Вера Лыскину прямо в живот.

- Младенчик который...

- А этот большущий вон какой! - укорила баба Вера. - Тебе сколько лет? Десять?

- Семь...