Читаем Клопы (сборник) полностью

Как уже многие стали обращаться к этой теме (В. Айрапетян «О матерном ругательстве» – М., 1992; Г. Леонтинский «В защиту Елены», его же «О не сущем» – 382 г. до н.э. и т.п.), – мне думается, граждане ареопагиты (я, впрочем, могу обращаться не как должно – в таком случае прошу простить меня), – что в своем неведении достиг уже и я предела, требуемого для такого обращения; ибо не силой ума, по словам Дионисия, приобщаемся мы к тому, что превосходит наше познание и возможности разума, но силой порывов, поэтому ныне я вступаю в сей непуганый заповедник. Я вступаю в него именно как профан, как сознающий всю степень невежества своего человек, и все рассуждения мои обращены к сердцу такого же, как я, человека, которому небезразлична, однако же, судьба русского слова. «Блядь» и «хер»! Древние, корнями своими в глубь веков уходящие ни в чем не повинные слова преследуются, изгоняются из художественной литературы и на глазах гибнут, вынужденные обращаться среди ругательств чуть ли не матерных, – не в этом ли – спрашиваю сам себя вот здесь, ходя взад и вперед, – не в этом ли причина охватившего нас малодушия? Жестокости и бездуховности? Безбожия? Всех бед наших?

1.

«Истинный Бог был рожден во плоти и жил среди нас. И я говорю вам: где бы вы ни увидели людей, коими правит тайна, в этой тайне заключено зло. Если дьявол внушает, что нечто слишком ужасно для глаза, – взгляните. Если он говорит, что нечто слишком страшно для слуха, – выслушайте. Если вам померещится, что некая истина невыносима, – вынесите ее».

Г. Честертон

«Затворите двери».

Л. Стерн

Чем вызвано такое наплевательское отношение к «бляди»? Или это слово слишком длинное? Неудобопроизносимое? Неблагозвучное?

«Блядь» неблагозвучна… Откройте словари:

фр. ballade – баллада;

фр. ballet – балет;

фр. baladine – танцовщица;

фр. blanc, нем. blatt – чистый лист;

фр. belles-lettres – художественная литература…

Проникнитесь нежностью:

фр. bluette – искорка;

фр. blonde – светлая;

англ. bland – ласковая;

нем. beliebt – любимая;

англ. beloved – возлюбленная;

болг. възбленуван блян – взлелеянная мечта…

Впервые за всю свою жизнь по возвращении из соседских в родной язык был я охвачен грустью при осознании их утраченного единства. Впервые я согласился, что культура народа определяется отношением к женщине.

Какая, братцы, благодать —В июльский полдень искупнуться,С гортанным криком– Эх, ба-лядь! —С разбегу в воду бултыхнуться, —

вот единственный найденный мною пример хотя бы нейтрального употребления «бляди». Чаще же встречается такое:

А из-за прилавка, совсем не таяся,
С огромным куском незаконного мясаВыходит какая-то старая блядь…

Во-первых, блядь не может быть старой.

(И даже если блядь станет старой – тем более следует обращаться к ней ласково: «блядушка» и т.п.)

Но блядь не может быть старой. Как может быть старой вила? Русалка? Воля? В том-то и странность – это мы будем стареть, а девушке, падшей в омут, всегда будет столько лет, сколько было в момент гибели. Как же можно писать такое:

Выходит какая-то старая блядь,Кусок-то огромный, аж не приподнять…

Блядь не может быть старой и не может перетаскивать тяжести. Как может перетаскивать тяжести облако?

И как мог Д. А. Пригов связать блядь с мясом? Если уж надо красное – мог бы взять кровь (англ. blood, нем. Blut, жена Хас-Булата, различные реки, протекшие в результате падения), – но не лучше ли вообще оставить все это иезуитам? Ясно и так, что русская блядь – это вино и хлеб до пресуществления, это санскр. balaya – девочка, не достигшая зрелости, это Светлана, не помню фамилии (женщина-космонавт), – все то, что связано с невесомостью. Читаем у Хлебникова:

Приятно видеть
Маленькую (санскр. balaya)пыхтящую (англ. blowing) русалку (фр. blonde),Приползшую из леса,Прилежно стирающейТекстом белого хлебаЗакон всемирного тяготения!

Почему на блядь перекладывают свою тяжесть, досаду, пессимизм? Я еще могу понять, когда так делают гости нашей страны. Когда человек, с ранней юности вместо «Здравствуйте, я ваша тетя» говоривший «Я ваша тетя, прощайте», провозглашает:

С нами, ох ты бля,Знамя Октября!
Перейти на страницу:

Все книги серии Уроки русского

Клопы (сборник)
Клопы (сборник)

Александр Шарыпов (1959–1997) – уникальный автор, которому предстоит посмертно войти в большую литературу. Его произведения переведены на немецкий и английский языки, отмечены литературной премией им. Н. Лескова (1993 г.), пушкинской стипендией Гамбургского фонда Альфреда Тепфера (1995 г.), премией Международного фонда «Демократия» (1996 г.)«Яснее всего стиль Александра Шарыпова видится сквозь оптику смерти, сквозь гибельную суету и тусклые в темноте окна научно-исследовательского лазерного центра, где работал автор, через самоубийство героя, в ставшем уже классикой рассказе «Клопы», через языковой морок историй об Илье Муромце и математически выверенную горячку повести «Убийство Коха», а в целом – через воздушную бессобытийность, похожую на инвентаризацию всего того, что может на время прочтения примирить человека с хаосом».

Александр Иннокентьевич Шарыпов , Александр Шарыпов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Овсянки (сборник)
Овсянки (сборник)

Эта книга — редкий пример того, насколько ёмкой, сверхплотной и поэтичной может быть сегодня русскоязычная короткая проза. Вошедшие сюда двадцать семь произведений представляют собой тот смыслообразующий кристалл искусства, который зачастую формируется именно в сфере высокой литературы.Денис Осокин (р. 1977) родился и живет в Казани. Свои произведения, независимо от объема, называет книгами. Некоторые из них — «Фигуры народа коми», «Новые ботинки», «Овсянки» — были экранизированы. Особенное значение в книгах Осокина всегда имеют географическая координата с присущими только ей красками (Ветлуга, Алуксне, Вятка, Нея, Верхний Услон, Молочаи, Уржум…) и личность героя-автора, которые постоянно меняются.

Денис Осокин , Денис Сергеевич Осокин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Год Дракона
Год Дракона

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

Андрей Грязнов , Вадим Давыдов , Валентина Михайловна Пахомова , Ли Леви , Мария Нил , Юлия Радошкевич

Фантастика / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Современная проза