Клуб деловых старух. Жизнь на пенсии только начинается

Несколько лет назад я как-то смотрела интервью с Роксаной Бабаян, передача была посвящена памяти Державина. Они в студии были вместе с Ширвиндтом. У них ведь как у артистов, «Таточка (жена Александра Анатольевича), Рокочка». И вот Роксану ведущий спрашивает, как она переживает смерть мужа. А она говорит: «Никак. Он для меня не умер». Я еще тогда подумала: «Что за ерунду она говорит. Видно же, как она переживает. Как, успокаивая, прижимает ее руку Ширвиндт». Это называется просто: «Не суди, пока сам не попробовал». Теперь я ее поняла, что она имела в виду.

Я часто видела, как на кладбище люди разговаривают на могиле, как с живым. Одна моя знакомая каждое утро здоровается с портретом, целует его, рассказывает новости. Другая убрала все фотографии сразу же после похорон. Каждый по-своему расстается с умершим.

Я перестала плакать, когда пересматриваю видео, которое сделали нам к поминкам. Но фотографии тоже все убрала.

Моя подружка детства овдовела в 29-летнем возрасте. 40 лет прошло. Помнит. Без слез, буднично. Мне, как и ей, все время кажется, что муж где-то тут, во дворе, или в гараже, или с работы сейчас придет. Так как Гена работал, я совершенно спокойно возилась в огороде до 17.30. Через час начинала метаться, оглядываться на калитку, посматривать на часы. Я прекрасно понимаю, что никто не придет. Срабатывают память и привычка, укрепившаяся за долгие годы.

В каких-то житейских ситуациях, новость какая-нибудь, забавный случай, в первую долю наносекунды мелькает мысль сказать Гене. А что он подумает, ответит. Потом уже в реальность вступаешь.

Я, когда это осознала, выучила стихотворение Марины Цветаевой «Осыпались листья над Вашей могилой…»

Осыпались листья над Вашей могилой,И пахнет зимой.Послушайте, мертвый, послушайте, милый:

Вы все-таки мой.Смеетесь! – В блаженной крылатке дорожной!Луна высока.Мой – так несомненно и так непреложно,Как эта рука.Опять с узелком подойду утром раноК больничным дверям.Вы просто уехали в жаркие страны,К великим морям.Я Вас целовала! Я Вам колдовала!

Пыталась поспорить с судьбой!Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала —Домой.Пусть листья осыпались, смыты и стертыНа траурных лентах слова.И, если для целого мира Вы мертвый,Я все же жива.Я вижу, я чувствую, – чую Вас всюду!– Что ленты от Ваших венков! —

Я Вас не забыла и Вас не забудуВо веки веков!Таких обещаний я знаю бесцельность,Я знаю тщету.– Письмо в бесконечность. – Письмов беспредельность. —Письмо в пустоту.

Стихотворение учила очень долго. Но оно легло мне на душу. И я его часто про себя повторяю. «Вы просто уехали в дальние страны…» Кстати, в этом стихотворении я изменила две строчки.

Надеюсь, Марина Ивановна не обиделась бы на это.

* * *

На Новый год мне подарили книгу «Бабий ветер» Дины Рубиной. Легкий слог, грустная история. Ошеломляюще откровенная, с какой-то подкупающей долей цинизма.

Я эту книгу читала сутки, всю новогоднюю ночь. В какой-то момент собралась хорошенечко разреветься, но почему-то передумала. Книга подействовала как прохладный душ.

* * *

Начался 2020 год. Первый год без Гены. Прошло сорок дней. Я открыла его спальню. До этого и не входила практически.

Наняла мастера. Сделали косметический ремонт. Хотя, по большому счету, в этом не было никакой необходимости. Сменила люстру, цвет стен, занавески на окнах, покрывало и подушки, переставили мебель. Перевесила в другом порядке картины.

Сделано это было для того, чтоб сбить стереотип, укоренившийся в подкорке, и не плакать каждый раз, когда входишь.

А еще ради восьмилетнего внука, который психологически тяжело перенес кончину деда. Он это, конечно, не осознавал, но по некоторым невербальным признакам это четко прослеживалось.

Привела в порядок документы. Перебрала личные вещи. Раздала. Несколько рубашек оставила на память.

Сходила к косметологу, парикмахеру, сделала маникюр. Не хотелось быть на людях в жалком неухоженном виде и выставлять на показ свое горе. Как-то внешне приободрилась.