Клуб избранных

Краем глаза Иоганн увидел, как Скавронский в ужасе схватился за голову. Всё дальнейшее, по словам нашего прадеда, происходило с ним, как во сне. Когда он взял в руки колоду, то пальцы его тасовали карты так же умело и непринуждённо, как если бы на его месте находился опытный шулер. Карты были послушны ему, как верные слуги. Едва коснувшись рубашки карт, он уже знал, какая комбинация ему выпала. Тузы и десятки не сходили у него с рук, и какая бы карта ни приходила к нему при очередной раздаче, комбинация ниже двадцати очков не опускалась. Воистину госпожа Удача любит рискованных и дерзких.

В этот вечер Иоганну везло, как не везло никогда ранее. Ангел-хранитель распростёр два белых крыла, тщетно пытался уберечь юношу, который в одно мгновенье превратился из осторожного и рассудительного немца в безрассудного русского повесу. После очередной партии, когда сумма проигрыша таинственной незнакомки достигла ста тысяч рублей, она пальцами левой руки слегка приподняла вуаль и с удивлением взглянула на Иоганна.

– Интересно! Очень интересно! Да Вы, сударь оказывается… не в моей власти. Давненько я не встречала таких господ, как Вы! – приятным голосом произнесла Сиреневая Дама. – Однако пора и честь знать! Близится полночь и я вынуждена покинуть Вас, хотя что-то подсказывает мне, что наша с Вами встреча не последняя, – и дама легко поднялась из-за стола.

– Умоляю Вас, останьтесь! – вскочил из-за карточного стола Иоганн. – Ещё одну партию! Только одну! Я поставлю на кон весь свой выигрыш!

– Что же Вы хотите взамен, мой безрассудный друг?

– В случае проигрыша Вы откроете мне своё лицо!

В ответ Сиреневая Дама только рассмеялась и, повернувшись к сопровождающим её кавалерам, произнесла:

– Право же, меня всегда поражала эта неискоренимая черта русского характера: прилюдно совать голову в петлю! Вы даже не представляете, о чём Вы просите! Нет, милый юноша, я не стану больше играть с Вами. Вы не в моей власти, а значит, я всё равно проиграю. Наша главная встреча ещё впереди, и поверьте моему слову – не стоит её торопить! Прощайте, милый друг! Я буду помнить о Вас, – и дама протянула ему руку для поцелуя.

На безымянном пальце незнакомки полыхнул неземным огнём чёрный камень, обрамлённый в золотой перстень старинной работы. Иоганн был готов поклясться на Библии, что во время карточной игры на руке у дамы этого перстня не было.

Оставив счастливчика в большом замешательстве, Сиреневая Дама и её спутники стремительно покинули дом княгини. Иоганн, не надевая шинели, бросился вслед, но успел увидеть только краешек кареты, завернувшей за угол дома на Мойке. Не замечая мороза, он выбежал за угол, но прямой, как стрела прошпект, некогда так любимый царём-реформатором, был пуст. В этот момент Иоганн услышал, как часы на Адмиралтействе пробили полночь, и он побрёл обратно. Больше в этот вечер Иоганн не играл. Не простившись с друзьями, он нанял извозчика и уехал в свою квартиру на Васильевский остров.

Следующей ночью с Иоганном приключилась сильная горячка, и он впал в беспамятство. Хозяйка квартиры, госпожа Виннер, опасаясь распространения среди жильцов дома какой-либо заразной болезни, вызвала своего приятеля, доктора Ивана Карловича Зибермана. Доктор осмотрел больного и сказал, что в лёгких молодого человека скопилось много мокроты, которая мешает дышать. Посоветовав обтирать больного уксусом и водкой, Зиберман пустил Иоганну кровь, после чего уехал. Госпожа Виннер убедившись, что эпидемия жильцам не грозит, удалилась в свои апартаменты, оставив подле больного старенькую сиделку.

В первую мартовскую ночь, когда наш прадед находился на гране между жизнью и смертью, ему было видение.

Я хорошо помню воспоминания нашего дорогого прадеда, так как, будучи младым отроком, неоднократно при этом присутствовал, сидя у него на коленях. Каждый раз, когда наступало 29 февраля, и ветер тоскливо завывал в каминной трубе, а уходящая зима щедро бросала в замёрзшие окна снежную крупу, глава нашего славного рода Иван Алексеевич Кох (так теперь звали Иоганна), собирал в каминном зале всех домочадцев и, подкрепившись стаканчиком тройной перцовки, начинал удивительный рассказ.

Как я уже упоминал, ночью у нашего прадеда был сильный жар. Бедняга метался в горячечном бреду, и в тот момент, когда душа его почти собралась покинуть бренное тело, привиделось ему, что из-под двери, ведущей на чёрную лестницу, сочится голубовато-сиреневый свет.

Иоганн встал с постели и, не чувствуя своего тела, подошёл к двери. Дверь перед ним распахнулась сама, и наш прадед оказался в огромной пустой зале, наполненной дивным свечением. В центре залы располагалось кресло из красного дерева с высокой резной спинкой, в котором восседала Сиреневая Дама, а за её спиной находились два её верных пажа. От всех троих исходил голубовато-сиреневый свет. По словам нашего прадеда, первое, что он испытал – смущение, ибо одет был не в чёрный фрак с белоснежной манишкой, а в застиранную ночную рубашку, из-под которой торчали голые ноги.