Клуб, которого не было

Клуб на четыре тысячи человек, света и звука – на сотни тысяч, владельцы – ресурсные добытчики, радио Maximum – каждый концерт поддерживает. До открытия полтора месяца. Место, правда, плохое, рядом с обувным рынком, где-то в складах, от центра неблизко – похуже, чем наш Курский. Там Гарри Чагласян пробовал клуб открывать – мы как-то вместе на вечеринке из двухлитровой бутылки колы тушили там горящий динамик. Динамик не догорел, а вот клуб у Чагласяна прогорел быстро.

Но у «Б1»-то (так это заведение называется) бюджет кричит о себе с каждого билборда – как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по закоулочкам. Дружественный агент раскололся: новый клуб купил на открытие неподъемных Sisters of Mercy – по тройному тарифу. Рядом на афише – Нене Черри и Грейс Джонс. Теряюсь в догадках: стоят обе дорого, площадку на четыре тысячи в Москве не соберут ни за что – зачем это? кому это? Эти деньги не вернутся к таинственному учредителю никогда, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться.

Хорошо еще, люди с этой энергией в неликвид и некондицию играют. А что будет, если нам за одного и того же артиста случится бороться? Мы без малого год с агентами торгуемся до последнего. А за углом – и без того недешевым Sisters of Mercy в три конца переплачивают.

Экономику этого русского народного эм-би-эй мой мозг разгадать не в состоянии. Москва – город контрастов. У них своя свадьба, у нас своя – только, по правде сказать, такой новорусский размах крыл сдует наши творческие трепыхания за милую душу. Если, конечно, одумается и прекратит вдохновенно копировать наши старые ляпы.

***

Издержки мультикультурализма. В среду на вечеринке у Сида разбили огромное зеркало в женском туалете. В четверг на закрытом корпоративе с Ксенией Собчак и прочими трюфелями от козырька на крыльце оторвали ветвь пыльных искусственных цветов. В пятницу Олейников, пресс-атташе в теле художника, попыхивая трубкой, взял клей-пистолет, вошел в туалет и увил осколок зеркала, пострадавшего от панков, розами, которые оторвали поклонники^- Собчак.

У нас возвращение Йохансона на днях, несолидно с разбитым зеркалом. К уикенду готовы.

А на следующей неделе кто-нибудь за зеркалом съездит. Или – наверно, съездит: смертельно опасная лестница на сцену ждет своей следующей недели тоже без малого год.

С «Качем» нас Сид связал. Лидер «Тараканов!», по совместительству наш диджей-резидент, – это прорва информации, «Музыкальный киоск» какой-то. Рассказал, что в Питере родился страшный рэпер-матерщинник, не чета «Кровостоку», и мантра у него главная – «Питер рулит, Москва сосет». Питерцы это как слышат, так у них коллективный оргазм с последующим залпом «Авроры» случается. Страшно модная вещь.

– Вот я и подумал: может, тебе оно надо? – поделился Сид.

Оно хорошо. «Девять-один-один – это Питер, МТС» – такое нам точно надо.

Я позвонил страшному рэперу-матерщиннику Мастербою, тот тихо и интеллигентно попросил перезвонить директору, автоответчик голосом Вертинского пропел: «Если я не могу ответить, значит, я в метро, – взял театральную паузу и заключил с апломбом: – Да, я езжу на метро!» После чего не связаться с группой «Кач» было бы просто преступлением.

Директор Владимир Кауфман работал с группой «Форум». Совсем не страшный Сергей Мастербой оказался хорошим актером; интеллигентный, рассудительный, чуть-чуть застенчив. Гадкими фразочками типа «Лена – жопа из полиэтилена» стреляет только по работе. Эпатаж – дело чести; Олейников взял Мастербоеву картинку с Валентиной Матвиенко, подписал: «Питер рулит – Москва сосет», расклеил по городу тиражом в несколько тысяч экземпляров. Шум поднялся – дело было в шляпе.

Как досадно, когда на концерт приходит триста человек. Как замечательно, когда на концерт приходит триста человек – без дополнительной рекламы, в глаза не видав артиста, на сиськи-письки'-провокацию. Сиськами дело не заканчивается: Мастербой покупает зал оптом, как супермаркет – бройлеров. Играем в телевидение: оно ведь безнадежно тупо не потому, что публика – дура, а потому, что дорогие телезрители – близнецы-братья, когда дурят, и непреклонные, ни в чем не схожие индивиды, когда думают.

На сцене в «Каче» по сюжету два человека – это смущает, действа не будет. Я позвонил безотказному виджею Дэну, Дэн морщился, слушая тексты, но обещал проиллюстрировать слово в слово. Договорились с Юлей Юденич, что ее золоченые пальмы и фанерный трон, позаимствованные по случаю для вечеринки с Джей-Джей Йохансоном, мы сначала для «Кача» используем – публика за четыре часа сменится, никто и не заметит.

Теперь «Кач» отправился в соседний лабаз есть хачапури, а мне позвонил Игорь:

– Центральный стол на ВИПе с продажи снимай. «Мумий Тролль» приедет.

Интересное дело. Не то, понятно, что «Мумий Тролль» приедет – он на этой сцене не далее чем на прошлой неделе в одном концерте с «Тату» и «Би-2» чей-то корпоратив украшал. Интересно, как застенчивый Мастербой будет читать в присутствии героя свое чеканное:

– Мой

– совет

– Илюше

– Лагутенко!…