Клуб, которого не было

– Сами посудите, музыку писать я могу где угодно, канадцем – вот даже для этого приятного парня из посольства, как его, Николя? – я из-за переезда меньше не становлюсь", разумеется, планов на всю жизнь не строю. Жизнь их за меня сама построит. Тебе, Анна, не было бы скучно сидеть все время на одном месте? То есть я понимаю, что это отличный клуб и круг общения у тебя, наверно, – любая подруга позавидует. Но сколько, положим, ты готова жить в одном и том же режиме, на одном и том же месте?

Мэтт – друг, ему позволено нажимать на красную кнопку.

– Ну не знаю, – смеется Аня. – У меня год отпуска не было, вот улучу момент и уеду в Гоа жить, туда же надо хотя бы раз в жизни съездить.

– Аня, – закатываю глаза. – Ты бы у Хомяка про Индию спросила. Он в прошлый раз отравился крепко (там все травятся обязательно), так к нему русский партнер приходит: «Умираешь, Хомяк?» – «Умираю». – «Слушай, отпиши на меня клуб берлинский». Хомяк в отказ. К нему пассия с другой стороны: «Умираешь, Хомяк?» – «Умираю». – «Слушай, отпиши квартиру в Питере, а?» Хомяк так разозлился, что от возмущения и умирать передумал. Зачем тебе эта Индия? Вот Берлин – я понимаю.

– Нет никакой разницы между Индией и Берлином, – машет рукой Мэтт. – То, что у меня Берлином называется, для нее – Гоа. Главное – не стесняться оторвать задницу и в это Гоа влезть, а уж то, что оно тебе банальным кажется, – так найди себе другое. Даже англичане, эти безумные изоляционисты, таскают за собой скарб по всему свету. Что уж про нас говорить.

Может, я зря удивился, когда Николя прислал мне на прошлой неделе приглашение на семинар «Эмиграция в Канаду»?

– Мэтт, сет через десять минут, – спохватывается Аня. – Соня зал раскачала, все готово. Канадский флаг над вертушками тебя не смутит?

– Секунду, Мэтт, – встреваю я. – Скинь-ка мне на всякий случай контакт своего юриста, вдруг пригодится. Айфон? Ну да, у меня айфон. Тут у каждого второго айфон – их ведь не продают в России, с чего бы иначе все ими обзавелись. Все по старой советской памяти себе из Штатов привезли. Это раньше называлось «дефицит». Так скидываешь номер?

***

– «Для вас поет Михаил Боярский»? Не очень хорошо, я же не певец. Лучше так: «У нас в гостях Михаил Боярский». Или просто: «Встречайте, Михаил Боярский». А вообще мне все равно – как хотите, так и объявляйте! – говорит Михаил Боярский.

Олеся Поварешкина в расстроенных чувствах: Боярский отказался есть. Приехал с «Эха Москвы» – его час мучили вопросами о президенте, а Боярский президента искренне любит. Его личное дело, я считаю. Они бы там еще с Поварешкиной интервью про «Зенит» и первую лигу сделали.

К Боярскому не подходит наша привычная мантра, которой гипнотизирует журналистов Олейников: гонялись мы, значит, за ним (за ней, за ними) не один год. Боярский ведет свои дела сам, на звонок отвечает – не на первый, так на второй обязательно, сумму гонорара озвучивает без заминки. Сумма нешуточная. Праздный интерес рассеет быстро, серьезный – укрепит в вере. Никакой необходимости гоняться: платите в кассу, и добро пожаловать.

Я в Боярского верю.

Если с музыкой, которая была саундтреком к нашему восемнадцатилетию, все понятно: мы будем снова покупать ее в 25, 35 и 75 – если доживем, – то что делать с песней Кота Матвея, которую мне впервые сыграли на дне рожденья у старшего товарища (четыре, а может, все пять ему стукнуло)? Как реагировать на «Ап! И тигры у ног моих сели!», освидетельствованную из-под новогоднего стола (из-под – потому что иначе родители поймали бы и уложили спать)? С кошерными советскими мушкетерами – как быть? Ни один выживший герой моего детства не прошел проверку девяностыми: представить только, какой волшебной осталась бы Пугачева, остановись ее время на «"Лестнице Якоба" в гостях у "Утренней почты"». Но Боярский – другое дело, и странное радиоинтервью делу не помеха. Он впечатан в матрицу моего детства и, судя по скорости, с которой Анечка множит объявление: «Михаил Боярский. Все билеты проданы», не только моего.

Я добился разрешения рискнуть и сделать этот концерт чистым вымогательством. Риск нешуточный. Раз смена руководства, говорю, то вот вам мое решительное требование: хочу Боярского.

Ему все равно, что будет на афише. Мы находим у питерских коллег душераздирающее фото: Боярский в берете Че Гевары позирует на фоне стены диско-лампочек. Браво. Уклеиваем этим портретом полгорода.

Боярский приезжает с мини-диском: инструментальная фонограмма не менялась лет сто. Звукорежиссер Антон, гитарист грайндкоровой группы, внимательно слушает инструкции:

– Все треки, Антоша, – под номерами. Трек-листа у меня нет. Я буду тебе говорить, какой включить. И все.

– Мониторы хотите послушать, Михаил Сергеевич?

– Давай быстренько. Семнадцатый трек. Семнадцатый:

– Я кот Матвей, / Мой метод прост!… Миша тур-менеджер на экране айфона: