Клуб любителей диафильмов

Бенцион не помнил, как он добрался домой. Все разъехались — люди в оранжевых жилетах, люди с носилками, люди с рациями. Во дворе было тихо. Бенцион сел у окна и сидел там пока не рассвело. Утром он пошел в голубятню. Не дойдя до нее несколько шагов, он остановился. Ему казалось, что теперь, когда в ней нет Иосифа, она сохраняет свою форму лишь благодаря заведенному порядку вещей, по привычке проржавевшего на сгибах материала; что пройдет немного времени, и она сложится, просядет, распадется на части, сойдет на нет, подобно тому как постепенно оседает, испаряется слепленный кем‑то на дневной прогулке снеговик в вязаном шарфе. Ключ был спрятан под лестницей. Он захлопнул за собой дверь, стоял, не зажигая лампу — без света контуры знакомых предметов отличались, были не такими как при Иосифе. Так ему было понятнее, что Иосифа нет. Когда глаза Бенциона привыкли к темноте, он взялся за перила и стал подниматься на второй этаж. Бенцион шел медленно, как будто тело тянуло его назад, к полу. Он толкнул фанерную дверь. Она беззвучно отворилась.

Второй этаж был пуст. Рамы с сетками были распахнуты настежь, сквозь щели в дощатом потолке проникали солнечные лучи. Пол был покрыт засохшим голубиным пометом, усыпан перьями. Бенцион сел на стоявшую здесь же, около двери, табуретку. Он смотрел в окно, на свой дом — дом казался ему чужим, незнакомым. У него застучало в висках. Он обхватил руками голову. Время находилось тут, рядом с ним, вокруг него. Оно пульсировало, закручивалось, сжималось и, разжимаясь, заполняло собой голубятню, двор; вычерчивало контуры зданий, предметов, людей; вбирало в себя события, отражало их в самом себе на тысячи отражений, в которых появлялись и исчезали города, ландшафты, планеты и звезды, в которых корабли плыли к берегам из нейтральных вод, а посланные с почтовыми птицами записки где‑нибудь и когда‑нибудь достигали адресата.

Бенцион вышел из голубятни и направился к дому. Стук в висках почти прекратился. Он шел быстрыми шагами, к своим инструментам, к разобранным на детали часам, к чертежам, которые больше не были ему нужны.

Клуб любителей диафильмов

Первым приходит Виталий Иванович. Потом Паша из дома с красными балконами. Кейт прибывает дневным рейсом. Джош задерживается во дворе, чтобы покормить кошек. Он — единственный, кого я успеваю увидеть из окна — стоптанные ботинки без шнурков; правый рукав плаща полуоторван.

— Все собрались? — Паша всегда задает этот вопрос.

Виталий Иванович настраивает проектор. На светлых обоях подрагивает светящийся квадрат. В квадрате появляются черные точки; они растут, меняют цвет на серый, соединяются в дрожащие островки. Это напоминает фильмы про жизнь клетки, которые показывали по телевизору — черно — белую хронику. Но потом островки распадаются, снова становятся крошечными и исчезают. Можно начинать.

* * *

Вообще‑то все началось с Кейт. Она написала: «Вам не кажется, что, когда мы разговариваем — вы, я, Виталий

Иванович, другие люди, где бы они ни были, в разговоре кого‑то не хватает. Если бы слова были чем‑то вроде волн эхолота, они очертили бы полое пространство, чью‑то фигуру. Кого‑то из нас всегда нет, понимаете?».

Я спросила: «И кто же это?»

Но Кейт уже не была на линии. Зеленый огонек рядом с ее именем погас. «Наверное, корабль попал в шторм», — решила я тогда. Я представила себе Кэйт, в этом ее неизменном деловом костюме из серого твида. Этот ее воротничок из накрахмаленного кружева столетней выдержки. Она заглядывала в иллюминатор, смотрела вдоль черной поверхности, на горизонт.

Паша написал: «Это проступает не только в разговорах. Тебе не кажется, что в любой ситуации есть что‑то еще? Словно там могла бы поместиться еще чья‑то жизнь. Там находится кто‑то из нас, но мы упускаем это из виду».

Я спросила: «А ее, в принципе, можно разглядеть, как ты считаешь?»

Джош написал: «Между предметами, между событиями, между нами, между словами, между кадрами, между временами суток».

Тогда я вспомнила, как в детстве часто оставалась одна дома поздно вечером. На день рождения мама подарила мне проектор и несколько маленьких разноцветных цилиндров — коробочек с диафильмами. Однажды родителей не было особенно долго. Я смотрела диафильмы из своей коллекции, прокручивала их один за другим — про виды паровозов, Бэмби и взятие Басти — Клуб любителей диафильмов 283