Клуб разбитых сердец

Лейтенант Сулейко перевел взгляд с портрета Чехова на портрет Льва Толстого, висящий на задней стене кабинета. Потом протяжно вздохнул и снова сосредоточился на молодой собеседнице. Вообще-то собеседницей эту девицу назвать можно лишь с большой натяжкой, беседует он: рассуждает, убеждает, даже слегка пугает перспективой отказа в помощи следствию, а она слушает. Слушает и молчит. Иногда легкая презрительная улыбочка трогает ее губы, иногда она согласно кивает, но в основном покачивает ножкой и рассматривает свои ухоженные ноготки. И кроме «Да», «Я согласна с вами» и «Я подумаю» ничего не произносит. Понятно, что издевается. Тем более что прибавляет к каждой своей скупой фразе «гражданин следователь»: «Да, гражданин следователь», «Я согласна с вами, гражданин следователь»…

Сулейко то краснел от злости, то белел от беспомощности. А она как стальная — «Да, гражданин следователь», «Я подумаю, гражданин следователь». И это не первая девица, с которой он бесполезно бьется уже час. За этот день пятая. «Проклятье! Как дал бы по башке!» Останавливало несчастного лейтенанта только одно, в минуты особого гнева он представлял себе, что будет после того, как он не сдержится и врежет ей в ухо: «Спасибо, гражданин следователь. Где тут у вас подают жалобу на жестокое отношение к детям?»

И так уже ровно неделю. Каждый день одно и то же — топчется на месте в поисках хоть какой-нибудь зацепочки — все зря. За эту дурацкую неделю он похудел килограммов на пять и все тело у него ломит.

— Послушайте, Мария, — он постарался вложить в свою вымученную улыбку как можно больше сердечности, — неужели вы других слов не знаете? Ведь вам уже шестнадцать. Что же вы, как Эллочка-людоедочка, три фразы по кругу?!

В ее глазах мелькнул минимальный интерес:

— А как вас зовут, гражданин следователь?

— Леня… — опешил он, но тут же поправился: — Леонид Сергеевич.

— Послушайте, Леня, — она обдала его ледяным презрением, — если завтра во двор лицея упадет военный вертолет, вы будете искать тех, кто его сбил, тоже среди учеников?

— Что за дикие фантазии!

— Не менее дикие, чем ваши. Ваша версия о том, что убийца — лицеист, основана лишь на том, что тело физика обнаружили во дворе лицея. А если бы его обнаружили, например, в магазине, кого бы вы подозревали? Продавцов или всех покупателей?

— Но его бывшую жену убили там же. — Сулей-ко снова покраснел. Ему даже стало жарко. Нет, не жарко, душно. Сдавило горло.

— Значит, нам не повезло, — усмехнулась Маняша.

— Да. Вам не повезло, — как зачарованный повторил за ней следователь.

— Не повезло, что нам попался такой недалекий детектив…

— Что?! — он взъерошил взмокшие волосы и тихо, едва сдерживаясь, прорычал: — Вон!

— Отлично. — Она быстро встала и вышла за дверь.

Тут же дверь снова приоткрылась. Следователь, не поворачиваясь, гаркнул еще раз:

— Вон, я сказал!

Испуганный хлопок означал, что просьба возымела действие.

«Все, — Сулейко схватился за голову и зажмурился. — Допекли! Опрос свидетелей закончен. И пускай начальство делает со мной что хочет, больше ни одного подобного «ребенка» я даже видеть не могу. По крайней мере, в этом поганом лицее! Дети, мать их! Где эти дети у нас тусуются? В ближайшем клубе? Кажется, «Паноптикум»? Вот там мы с вами, милые крошки, и встретимся. Посмотрю, как вы запоете!»

— Что ты сделала со следователем? — испуганным шепотом спросила завуч, которую за глаза звали «Зайчихой», и понятно почему — она боялась даже шороха.

— У него аура треснула, — равнодушно ответила Маняша и пошла вдоль по коридору.

— Кузнецова! — взвизгнула ей вслед Зайчиха. — Немедленно пойди и извинись!

— За что? — пожала плечами ученица. — К тому же не думаю, что его ауре от моих извинений полегчает.

На лестнице она столкнулась с Ульяной. Вообще-то Маняша намеревалась вернуться в кабинет истории, из которого ее вызвали посередине урока на беседу со следователем. Но теперь, когда до звонка оставалось минут пять, она поняла, что возвращаться уже нет смысла. А вот с Ульяной потолковать было даже приятно. Она изменилась — причесала волосы и нацепила синий свитер. «Большой прогресс», — отметила для себя Маняша и приветливо улыбнулась:

— Ты чего здесь делаешь?

— Физик новый пришел, — усмехнулась та, — совсем молоденький.

— Бедняга. Ему, наверное, страшно.

— Ну… он держится молодцом. Шутит все время, может, действительно от страха.

— А про зачет напомнил?

— Не успел пока. Но наши охламоны ему уже «черную метку» в журнал подсунули. Как дети.

Ульяна была на редкость оживленной. Даже улыбалась, чего раньше с ней никогда не происходило.

«Это что же, заслуга Семы?»

— Так чего же ты тут стоишь, когда у вас на физике такая веселуха? — удивилась Маняша.

— Скучно. — «Вот теперь она снова в своем репертуаре».

— А-а, — неопределенно протянула Маняша и собралась было двинуться дальше. Болтать ей расхотелось.

— Маш, — Ульяна тронула ее за руку, — не хочешь сегодня ко мне прийти?

Она хотела было отказаться, но Ульяна не дала ей произнести ни слова, а быстро протараторила:

— Там и ваши будут: Леночка и Сема.

— Да?