Клуб разбитых сердец

— Ага. Я группу поддержки собираю. У матери сегодня будет вечеринка, я обязательно должна на ней присутствовать. Сама понимаешь, в компании ее дружков-снобов просто подохну от одиночества. Сохова мать на порог не пустит, Медведев один не придет, вот я и стараюсь изо всех сил. Поможешь?

— Значит, придет Медведев с Леночкой, Сема и я? — уточнила Маняша.

— Да. И куча великовозрастных уродов. Это часа на два, не больше. Потом они примутся бренчать на рояле или считать чужие деньги. А мы сможем спокойно улизнуть.

— А в честь чего собрание-то?

— День рождения у матери. Дата не круглая, но она к этому делу очень серьезно относится. Так ты придешь?

— Я…

«Если будут Сема и Леночка, то вряд ли Ульяна сможет представлять опасность. Правда, есть еще Медведев, но он вполне безобиден. Во всяком случае, кажется таковым…»

— Не бросай меня!

Что-то в ее интонации было такое, что заставило Маняшу пообещать прийти. Правда, она тут же представила, как разъярится Леха, но ничего не попишешь. Добро нужно хоть когда-нибудь да творить. Тем более что общение с Ульяной может пролить, наконец, свет на загадку убийства физика.

* * *

Остаток дня Маняша провела вполне спокойно. Переговорив с Леночкой и Семой и убедившись, что Ульяна не обманула относительно их присутствия, она совсем расслабилась.

«Ну что со мной может произойти?» — горячо убеждала она Леху и неожиданно разволновавшегося Абрамова. Последний никак не хотел с ней согласиться.

— А можно мы пойдем вместе с тобой?

— Как ты себе это представляешь?

— Да так и представляю: явимся за тобой эскортом, и все тут! — не унимался Андрей.

Его забота показалась ей чересчур навязчивой, хотя… почему-то стало приятно. А вот Леха своим отрешенным спокойствием начал раздражать.

«Действительно, — неожиданно решила Маняша. — Ведь я лезу в самую сердцевину опасности (хотя это и не так, но так ведь кажется, не правда ли?), а мой кавалер, который поет мне о любви уже полгода, даже в ус не дует».

— И вообще, — пылко закончил Абрамов, — пошло это расследование ко всем чертям! Пожалуй, соваться к Ульяне тебе не стоит.

— А ты что скажешь? — повернулась Маняша к Лехе.

— Твое дело, — угрюмо ответил он. — Если хочешь, то иди.

— И тебе за меня не страшно?

— Ну ты же не идиотка, — пожал плечами Леха. — Раз ты считаешь, что у Ульяны не опасно, и вполне добровольно принимаешь ее приглашение, почему я должен трястись словно осиновый лист.

— Дурак ты, Леха! — разозлился Абрамов.

— Тогда решено, — натянуто улыбнулась Маняша. — Я иду.

— Ну, вы совсем! — Андрей только руками развел.

Таким образом Маняша попала в гости к Ульяне, вернее, к ее матери.

У порога ее встретила дама, что называется, «с лоском». На ней было черное, очень открытое вечернее платье, шею, запястья, пальцы и уши украшали крупные бриллианты, темные волосы были гладко зачесаны назад и собраны на затылке в большой пучок. Женщина держала себя так, словно она — хозяйка мира, не меньше. Такие величественные позы, манеры и надменный вид можно повстречать лишь в исторических кинофильмах. Современные люди выглядят и общаются проще.

— Картинка: найди пять отличий, — шепнула Леночка, переведя взгляд с Ульяны на ее роскошную родительницу.

— Скорее уж хотя бы одно сходство, — ответила ей Маняша.

Ульяна лишь отдаленно напоминала мать, хотя черты лица были одни и те же, только у Ульяны — грубые, а у ее матери тонкие и женственные, словно художник сначала сделал эскиз из дерева, пользуясь стамеской, а потом то же самое сотворил из фарфора.

Сема с девчонками не согласился, почему-то назвав Валерию Федоровну, маму Ульяны, «куклой», а саму Ульяну, «вполне натуральной».

Впрочем, Маняша с Леночкой никогда не считали его тонким ценителем искусства, поэтому наплевали на его мнение, остановившись на своем.

Вечер оказался довольно приятным. Гостей было много, но каково же было удивление Маняши, когда в гостиной она встретила Катерину.

Та тоже опешила:

— Ничего себе! Мать-то хоть знает, в каких ты кругах вращаешься?

Маняша огляделась и развела руками:

— А что, неприличное общество?

— Да нет, — усмехнулась Катерина, — общество довольно приемлемое.

К ним подошел средних лет франт с зачесанными назад пышными седыми волосами.

— Что за нимфа? О! Этот дивный аромат юности… — Он закатил глаза, потом вкатил их обратно и с интересом уставился на Маняшу.

Та виновато улыбнулась, инстинктивно прижавшись к подруге матери.

— Я должна представиться?

— Уж сделайте одолжение! — хохотнул он.

— Мария Кузнецова, город Москва, — она готова была согласиться с Ульяной относительно того, что гости — сплошь снобы (исключая тетю Катю, разумеется, ну и, может быть, ее мужа).

— Недурно, — тряхнул шевелюрой франт, — а я Вольдемар Перчанников. В кино сниматься хотите?

— Никогда об этом не думала… — Маняша пожала плечами.

— Ну и ладно, — он откатил по направлению Леночки.

— Он что, ассистент на «Мосфильме»? — удивленно вопросила Маняша Катерину.

— Да бог с тобой, девочка. Перчанникова не знаешь? Потрясающий оператор.

— А ведет себя, как ловелас на пенсии. Стыдно должно быть!