Клуб разбитых сердец

— А ты тех видела? — Шура кивнула на приоткрытую дверь смежного зала, где дамы очень мускулистых форм занимались на тренажерах.

— Интересно, к чему они себя готовят? — удивилась Варвара. — На конкурс бодибилдинга?

— Там тетка, которая ведет у нас курсы самообороны, — доверительно сообщила ей Шура. — Кстати, ты не записалась?

— Господи боже, да кому я нужна? От кого мне обороняться?

— Ну, знаешь ли… — Шура неопределенно хмыкнула. — Лично я уже попросилась в ее группу. — Тут она взглянула на собеседницу «сверху вниз», хотя возможность этого была невелика, так как Варвара была выше ее сантиметров на десять. И тем не менее взгляд Шуры выражал такую надменность… ну, как это бывает у пятиклассницы, которая объясняет десятилетней сестренке, что это такое — целоваться с мальчиком. Обдав ее таким взглядом, Шура процедила: — Только в группу самообороны не всех записывают.

— Да? — Варвара подавила непроизвольный смешок.

«Ну прямо детский сад какой-то!»

— Сели на пол! — скомандовала главная по аэробике. — Переходим к упражнениям релаксации. Выпрямили спины, закрыли глаза…

— С тобой проводили сеанс психотерапии? — снова шепнула Шура.

— Шутишь? А чем же мы тут уже месяц занимаемся?!

— Да нет, индивидуальный?

— Индивидуальный… — Варвара нахмурилась.

— Вообще-то с меня взяли слово молчать. Но ты же своя, правда?

— А как это выглядело на практике? Ну, я имею в виду индивидуальную психотерапию?

— Да то же самое, только я была в кабинете директорши. Раньше я эту даму никогда не видела. Под конец нашей беседы она посоветовала мне записаться на курс самообороны. Сказала, что скоро пригодятся навыки, и назначила следующую встречу через неделю.

— У тебя какой-то особый случай? Почему меня никто не приглашает на индивидуальное прослушивание? — шепотом возмутилась Варвара.

Шура пожала плечами:

— У нас из группы уже половина девчонок побывала у этой дамы. Может быть, до тебя очередь не дошла?

— Странно…

— Ничего странного. Ты не производишь впечатления женщины, которой нужна помощь. Ты такая уверенная в себе, сильная особа. У тебя есть дело, и похоже, муж от тебя не сам ушел, это ты его вышвырнула.

— В твоих устах звучит как обвинение в недееспособности.

— Ну… — Шура грустно улыбнулась, — почему бы и нет. Во всяком случае, никто из нас так и не понял, что тебя заставило прийти в Клуб. На тебя же посмотреть — дама в шоколаде.

— А вы не подумали, что это и есть моя самая главная проблема? — Варвара даже растерялась.

— Твоя главная проблема в том, что ты очень закрытая, — заявила Шура тоном профессионала.

— Я?!

— Ты. Ты не умеешь выражать свои эмоции. Может быть, у тебя действительно все плохо, а ты как Маргарет Тэтчер — эдакая железная леди, только шляпки не хватает.

— Я все-таки не понимаю, ну не позвали меня на этот самый индивидуальный сеанс, ну не записали на курсы самообороны, почему мне от этого должно быть плохо?

— Дурочка. Неужели ты не поняла, что мы все тут проходим отбор, как через сито. Меня просеяли, и я уже на более ближнем кругу к центру. А ты все еще на внешнем. Хочешь попасть вовнутрь, нужно постараться.

— А что там в центре?

— А бог его знает!

На сей раз Варвара пожала плечами. Однако она-то понимала, что ей как никому нужно пролезть в этот самый центр, и уж постараться придется здорово.

* * *

День Маняша провела в борьбе с отвратительной головной болью, тошнотой и общей слабостью. Руки ее все время двигались не туда и не так, как хотелось бы, ноги вообще отказывались слушаться. Поэтому в лицей она не пошла.

Впрочем, никто и не настаивал, чтобы она принималась за учебу сразу после столь неудачной ночи, проведенной в отделении милиции. Мать дала ей день на восстановление сил. Леха и Абрамов, появившиеся поутру на пороге их квартиры, в унисон уламывали Варвару не пускать дочь на улицу, хотя и без их уговоров все уже решилось положительно.

Таким образом, Маняшу оставили в покое и дали возможность вдоволь поваляться в постели.

Однако наслаждаться абсолютным бездельем ей не пришлось. Сначала позвонил Пашка. От Леночки и Семы он узнал об их ночных приключениях и решил поддержать особо пострадавшую. Выглядело это странно, потому что после короткого соболезнования, выраженного фразой: «Да, досталось тебе», он принялся нудно жаловаться на собственную судьбу. В частности, на то, что его отец снова вернулся к матери.

— Но ты же сам этого хотел? — не поняла Маняша.

— Одно дело хотеть, а другое получить это на блюдечке, — голосом человека, уже пережившего большие потрясения, сообщил Пашка. — Теперь он возжелал быть не только примерным мужем, но и снова показательным отцом. Приплелся вчера вечером, мятый какой-то, небритый, долго сидел с матерью на кухне. Они закрылись, но я точно могу сказать, он даже рыдал, как баба, представляешь?! Я думал, здорово, может, теперь от меня отстанет. Раньше ведь он мне прохода не давал. Черта с два! Возвращает старые порядки.