Клуб шальных бабок

Действительно, выждав пару минут, наглый котяра со шкафчика соскочил на стеклянную полочку, где Надежда в живописном беспорядке расставила керамические и фарфоровые фигурки, которые привозила из зарубежных поездок.

– Ты куда?! – воскликнула Надежда в испуге: она предчувствовала, что кот сейчас перебьет все ее сувениры.

Правда, он не ставил перед собой такой цели: Бейсик перебрался на эту полочку только потому, что она располагалась прямо над микроволновкой, и там он мог наслаждаться волнующим запахом размораживающегося мяса…

Надежда подскочила к полке и привстала на цыпочки, чтобы аккуратно снять оттуда кота, по возможности ничего не разбив. Кот решил, что хозяйка наконец-то захотела с ним поиграть, склонил голову набок и отступил к стенке.

– Да что ты устраиваешь, паршивец! – рассердилась Надежда. – Иди сейчас же ко мне!

«И не подумаю»! – ответил кот взглядом и ловко взмахнул лапой, сбросив что-то с полки.

Надежда метнулась, как вратарь, который пытается перехватить особенно опасный угловой удар, но все же не успела поймать сброшенный котом предмет. Правда, это оказалась не фарфоровая статуэтка быка из Севильи, за которую Надежда особенно волновалась, а всего лишь какой-то белый картонный квадратик.

Этот квадратик спланировал с полки и упал прямиком в чашку с Надеждиным травяным чаем.

Надежда мимолетно расстроилась, что придется заново заваривать чай, но это было меньшее из возможных зол. Сейчас перед ней стояла неотложная и трудновыполнимая задача: снять кота с полки, ничего не разбив и не сломав.

Она придвинула стул, вскарабкалась на него и ухватила кота за шкирку, радуясь, что дома нет мужа: он бы на нее очень рассердился за такое грубое обращение со своим любимцем.

Кот шипел, огрызался, размахивал в воздухе всеми четырьмя когтистыми лапами, но Надежда умудрилась стащить его с верхотуры, не разбив при этом ни одной статуэтки и отделавшись небольшой, но довольно глубокой царапиной на левой руке.

Оказавшись на полу, кот раздраженно мяукнул, высказав этим все, что думает о своей жестокосердной хозяйке, и удалился прочь из кухни, поняв, что мяса ему сегодня больше не достанется.

Надежда же нашла в ящике кухонного стола пузырек с йодом, обработала свою боевую рану, после чего решила, что ей просто необходимо выпить чашку чая, чтобы восстановить душевное равновесие после поединка с котом.

Чай был уже заварен, она потянулась за ним и тут вспомнила, что в эту чашку упал с полки какой-то картонный квадратик.

Теперь, в более спокойной обстановке, она даже сообразила, что это за квадратик: тот самый непонятный предмет, который она нашла под стелькой в красной туфельке, принадлежавшей покойной Алене, в туфельке, которую нашли в ресторане…

В любом случае, подумала Надежда, чай придется заварить заново.

Она взяла чашку, машинально заглянула в нее…

В чашке лежало что-то, отдаленно похожее на раскрывающийся цветок жасмина.

Иногда Надежда покупала такой чай, который в сухом виде выглядит шариком или пирамидкой, а когда его заливают крутым кипятком, он раскрывается, как цветочный бутон.

Так же и загадочный квадратик раскрылся в чашке с горячей водой, как бумажный цветок.

Надежда удивленно уставилась на это странное явление. Потом она осторожно вылила чай, а распустившийся бумажный цветок выложила на чистую тарелку.

При ближайшем рассмотрении это оказался никакой не цветок, а что-то вроде тех гигиенических салфеток, которые перед использованием нужно намочить.

Надежда осторожно расправила салфетку, или что это было, и перед ней оказался большой лист тонкой бумаги, с одной стороны покрытый мелким, почти неразличимым текстом.

Все ясно, это именно то, что Алена украла из квартиры Сергея Румянцева, то, что она должна была передать Нелли Синицкой на вечеринке. Очевидно, Синицкая не хотела, чтобы эта вещь находилась у Алены долго. Все же психика Алены была неустойчивой, Синицкая это прекрасно знала. Мало ли что ей взбредет в голову.

Надежда оставила попытки самостоятельно разобрать записи: даже с лупой в руке это было сделать непросто. В конце концов, эта вещь принадлежит Румянцеву, нужно вернуть ему его собственность, да и дело с концом.

Да, но тогда они никогда не узнают, что же это за бумаги, ради которых Синицкая пошла на преступление. Необходимо заставить ее говорить, иначе она, Надежда, просто не сможет спокойно спать от любопытства. Да и Сергею Сергеевичу хорошо бы узнать, в чем же дело.

Взвесив все «за» и «против», Надежда набрала номер Ани Миленко.

Ответила ей Галина Тимофеевна.

– Будьте добры Анну… – проговорила Надежда Николаевна, зажав пальцами нос, чтобы изменить голос. Голос получился гнусавый, как при сильной простуде.

– А кто ее спрашивает? – подозрительно осведомилась Анина мамаша.

– Это Варвара Сергеевна! – протянула Надежда.

– Какая Варвара Сергеевна? Что за Варвара Сергеевна? – допытывалась женщина.

– Мама, дай трубку! – послышался Анин голос. Последовала короткая борьба, и девушка встревоженно проговорила: – Варвара Сергеевна? В чем дело? Что случилось?