Клуб смертельных развлечений

— Плохо, черт возьми, плохо!

— Не понимаю. Почему?

— По всему! Где свидетели?!

— Ну свидетели-то, положим, есть. Наверняка кто-то видел, как я выходил, камеры сканируют при входе-выходе опять-таки.

Гордеев только махнул на него рукой. Турецкий, с его привычной логикой, мыслил как всегда, категориями атаки, а не обороны.

— А вот чего я не понимаю, Александр Борисович, так это почему вас пустили в клуб с оружием?

— Никто бы меня туда с оружием не пустил, я оставил пистолет в машине, в бардачке.

— Вот так свободно, запросто, в машине? — усомнился Гордеев.

— Машина была припаркована на охраняемой автостоянке, — напомнил Турецкий. — Черная служебная «Волга» с государственными номерами. Кто залезет?

— А потом вас нашли на другой стоянке, — в свою очередь напомнил Гордеев. — Все в той же черной служебной «Волге» с государственными номерами.

Турецкий скривился.

— Александр Борисович, сменим тему.

— С удовольствием. — Турецкий вытащил из пачки «Кэмел» сигарету и стал катать ее между пальцами.

— Вы знали что-нибудь об этом заведении, возле которого вас нашли?

— Ты имеешь в виду?..

— Супермаркет, а точнее, гипермаркет «Москарт».

— Впервые о таком узнал из газет, — после некоторой паузы сказал Турецкий. — Чем, кстати, гипермаркет отличается от супермаркета?

— Об этом у меня самые смутные представления, — признался Гордеев. — Размерами, надо полагать. Продолжим. И о том, что гипермаркет «Москарт» должен был открыться со дня на день, соответственно, тоже ничегошеньки не знали?

— Тоже не знал, — уже более уверенно сообщил Турецкий.

— А это не приводит вас ни к каким выводам?

— К каким же? — насмешливо поинтересовался Турецкий. — Что я пешка в чужой игре? Слишком просто, Юра. Все мы пешки, начиная с президента. В нашем отечестве других фигур уже много лет не водилось.

— Я понимаю, — кивнул Гордеев. — Значит, то, что вас отвезли на Ярославское шоссе, — это всего лишь случайность? Но между «Распутиным» и Ярославкой — немалое расстояние. Зачем вас туда отвезли? Какого черта? Просто подальше?

— Экспертизу в салоне моей машины провели? — перебил Турецкий.

— Да, к сожалению, никаких следов посторонних лиц, только ваши и этой девушки…

— Давай вернемся к ней, — перебил Турецкий.

Такое ощущение, подумал Гордеев, что главный тут не я — адвокат, а он — следователь. Да, собственно, он и есть следователь. Только на нарах.

— Что ты о ней узнал? — наседал Турецкий.

Гордеев полистал блокнот:

— Никифорова Анна Васильевна, 1980 года рождения. Уроженка города Николаева, приехала с Украины несколько лет назад. Профессиональная танцовщица. Работала в различных ночных заведениях, последние полгода — в «Распутине». Никакого криминала, ни наркотиков, ни проституции, девочка чистая как слеза. Жалко.

— А проститутку было бы не жалко?

Гордеев подумал и сказал:

— Тоже жалко.

— То-то же. Как она туда попала, выяснил?

— Обычно попала, пришла на кастинг, когда им понадобились новые танцовщицы. Александр Борисович, вы ее совсем не помните?

— Я ее помню, — после паузы сказал Турецкий.

— То есть как?! — поразился Гордеев. — Я так понял, что это чистейшей воды подстава, но как же в таком случае…

— Подстава и есть. Но — виртуозная. Точнее — изящная.

— Почему же это — изящная? — спросил несколько задетый за живое Гордеев. Он-то ведь уже классифицировал эту невеселую историю именно как подставу, грамотную и качественно сработанную, но и только. Значит, он, адвокат, чего-то здесь не понимает, не учитывает?

Турецкий снова закурил сигарету и стал пускать дым колечками, но взгляд у него был напряженный, словно он находился в суде под присягой и обдумывал ответ, который мог стоить ему… стоить чего?

Гордеев терпеливо ждал, он знал, что, повторяя вопрос, не получит большего: Турецкий решал какую-то свою внутреннюю дилемму, и ничто не могло изменить его внутреннего течения времени. Наконец Александр Борисович соизволил открыть рот:

— Потому что эту девчонку клеил человек, с которым я там встречался.

— Как?! Эту самую стриптизершу, которую нашли в вашей машине?! Застреленной из вашего пистолета?! — Гордеев даже вспотел.

— Ну да.

— Ах вот оно что… Тогда действительно лихо, — не мог не оценить адвокат. — Александр Борисович, ведь следствие ведет ФСБ, так? — Гордеев достал из нагрудного кармана пиджака ослепительной чистоты платок и вытер лоб.

— Ну, — вопросительно глянул на него Турецкий.

— А… — Адвокат встал и прошел по тесной комнатке.

— Не томи.

— Я вот что подумал. Это ведь серьезные ребята, когда им что-то нужно, они всю душу вынут, но свое получат.

— К чему ты клонишь?

— Камеры слежения. В таком заведении, как «Распутин», их наверняка должно быть до черта.

— Ты меня за фраера, что ли, держишь? — удивился Турецкий. — В клуб мы приехали порознь, а общались в мертвой зоне, куда камеры не достают.

— Александр Борисович, — вздохнул Гордеев. — Какой-то вы сильно ершистый. Я пытаюсь нащупать нишу, в которой мы с вами можем занять устойчивую оборону, а вы мне ни черта не помогаете.

— Ничего, — сказал Турецкий. — Время все выправит.

— В каком смысле?