Клыкастые страсти (СИ)

Наши губы смыкаются — в последний раз. И я чувствую вкус нашей смешанной крови. Его — и моей. И вместе с кровью в меня льется что-то еще. Что? Не знаю. Или знаю?

Знаю. Слишком хорошо.

Жизнь.

Даниэль добровольно расстается с жизнью, передавая мне все то, что составляет самую его сущность. Чувства. Мысли. Воспоминания. Таланты. Печатью тела — и нашими душами. На мне только одна Печать Даниэля, но сейчас это не имеет никакого значения. Никакого. Ведь мы любим. Мечислав оказался плохим пророком, когда говорил о чувст-вах вампиров. Мы любим друг друга. Даниэль — и я. И любовь захлестывает нас волной. И это больше любых Печатей. Превыше любых сил, подвластных вампирам. Сильнее землетрясений и наводнений. Две души сливаются в одну — и сила, которая высвобожда-ется при этом, может дробить скалы и поднимать континенты из морской пучины. Но Да-ниэлю нужно не это. Сейчас, пока я без сознания, он управляет нашей энергией так, как мне никогда и в голову не пришло бы. Мы соединены так прочно, что разорвать наше объятие не представляется возможным. И я понимаю — теперь мы навсегда будем вместе. Не так, как этого хотелось. Но и не двумя душами, запертыми в одном теле. Нет, душа Даниэля уйдет туда, где находятся все они перед тем, как вступить на новый круг пере-рождения. А сущность — его Божий дар и часть его памяти — останется у меня. Во мне.

Потому что Даниэль любил так же сильно, как и я. Именно меня. И именно такую. Слабую. Не слишком красивую. Пока еще бессильную. Смешную и в чем-то нелепую. Беспомощную перед своим, невесть откуда взявшимся, могуществом. Любил без меры и без памяти. Потому что только любовь способна дать такую близость. Только взаимная любовь. И не только любил. Но и чувствовал свою вину. За что? За то, что втянул меня в порочный круг. В этом Мечислав не солгал. Даниэль действительно хотел расплатиться мной за свою свободу. Он же не знал, что полюбит! И вина требовала оплаты. Даниэль не хотел оставлять меня одну. Он уходил, но оставлял мне частичку себя. Драгоценную час-тичку. К моему сожалению, я не могла родить ему ребенка.

Кровь заливала мое лицо, я чувствовала, как вместе с кровью уходит и его жизнь — и за дверью это тоже почувствовали. Но сделать ничего не успели.

Даниэль понимал, что его все равно убьют. Но гораздо более медленно и мучи-тельно. И решил расстаться с жизнью добровольно. Так и тогда, когда сам выбрал. И про-вести обряд нашего единения.