Клыкастые страсти

Я кивнула. И задала вопрос, который вертелся на языке уже пять минут.

– Это война с тульскими вампирами?

Мечислав не стал меня жалеть.

– Если мы не найдем убийцу, то да.

– И как проходит война вампиров?

– Поединком Князей.

И всего-то? Ни партизан, ни массированных атак с воздуха, ни… чего там еще можно придумать? Ну не военная я! Биолог! А жаль. Сейчас какой-нибудь майор Пронин нужнее академика Павлова.

– Хм-м. Я худшего ожидала.

– Все просто: обиженный вызывает обидчика на поединок. В данном случае Иван Тульский – меня.

– Он что, самоубийца?

– Нет. Он на пятьсот лет меня старше. И может навалять мне одной левой. Мог раньше.

– А сейчас?

– Мы виделись лет сто назад. Или сто двадцать. Я вырос. Стал сильнее. И у меня есть фамилиар, который может делиться силой

.

Особенно когда его… ее… меня то есть припирают к стенке, как сегодня.

– Может. А у него?

– Он не может завести себе фамилиара. Это не всем дано.

– Хорошо. А почему поединок, а не стенка на стенку?

Выразилась я не совсем понятно, но для меня война была другим. Не поединком, а партизанщиной: пущенными под откос поездами, минами в сортирах противника, перестрелкой из ДЗОТов, общей сшибкой грудь в грудь, разведкой и шпионством…

Я не успела обдумать появившуюся мысль.

– Совет запретил нам истреблять друг друга. Допустимы поединки, потому что количество погибших будет в пределах минимума. Один или два. И вообще, как ты себе представляешь войну вампиров?

– Полянка под луной, с обоих сторон армия кровопийц с автоматами и пулеметами налетают сверху, уклоняются…

Мечислав закатил глаза, но потом соизволил дополнить мою речь:

– А потом на полянку въезжает ИПФ и накрывает и правых, и левых.

М-да. И въедет. И накроет. Огнеметами и БТРами. А потом – могильными плитами.

– Этого я не учла.

– Вот. А Совет учел. Поэтому, если мы срочно не найдем убийц, мне предстоит еще один поединок.

– Шеф?

Машина остановилась, и мы выпрыгнули на дорогу.

* * *

На проселочной дороге стояли два «мерседеса». Черные и внушительные. С таких и гаишник побоится мзду собирать. Вдруг там внутри какое-нибудь начальство? Потом проблем будет больше, чем удовольствия.

И оба «мерседеса» были буквально изрешечены пулями.

Все двери распахнуты настежь.

Мечислав обошел машины кругом, заглянул внутрь – и выставил вперед руку.

– Кудряшка, стой где стоишь. Тебе лучше этого не видеть.

– Все настолько плохо?

– Насколько плохими могут быть мозги по всему салону? Я порадовалась, что машины оказались тонированными. Зрелище разнесенных черепушек не улучшило бы мне настроения.

– А что тут вообще произошло?

– Они почему-то остановились, – пояснил стоящий рядом мужчина. – И их расстреляли в упор. Потом открыли двери, сделали контрольные выстрелы и ушли.

Я кивнула.

– А вы их нашли?

– Да. Мы с женой живем в деревне. И Князь попросил нас проверить, что произошло. Мы проверили и стали звонить вам.

– Вы Тимофей? – догадалась я.

– Да. И моя жена Лидия.

Невысокая симпатичная женщина, стоявшая неподалеку, помахала мне рукой.

– И вы оба оборотни, да?

– Уссурийские тигры.

Я кивнула.

– Скажите, а разве животные не боятся оборотней? Наверное, сложно держать хозяйство в деревне, если у коровы от тебя нервный тик начинается?

Оборотень прыснул – и тут же зажал себе рот. Смеяться сейчас значило привлечь к себе внимание. Этого ему не хотелось.

– Нет, конечно. Оборотень в глазах любого животного – просто старший родственник.

– Даже если он хищник?

– Откуда местной корове знать, что такое тигр? Я не представляю для них никакой угрозы. Вот они и не беспокоятся.

Я кивнула еще раз. Ну вот как есть китайский болванчик.

– Юля, погуляй пока тут рядышком, пока мы все осмотрим, – попросил вездесущий Вадим, заглядывая в машину. – Здесь сейчас будет очень неаппетитное зрелище.

Я окончательно подтвердила свое звание болванчика и отошла в сторону, уставившись на поле. Поле, потом лес… кто устраивает засады в поле? Удобнее же в лесу. Пусть пригородный лес – одно название, весь прозрачен насквозь, но как вообще такое могло случиться?

Что странного в этих смертях?

Я сорвала ромашку и принялась отрывать лепестки.

Машины расстреляны. А кем? И как? Их же буквально изрешетили. И никто, и ничего…

Вот и первый вопрос. Почему нет свидетелей?

А почему они вообще свернули на проселочную дорогу? Я почти не знаю пригородную сетку дорог, но это и спросить можно? Нужно!

– Тимофей, Лида, – позвала я.

Оборотни тут же встали передо мной, как лист перед травой. Интересно, откуда такое словосочетание? Ладно, не до него, потом покопаюсь по энциклопедиям…

– А что, здесь другой дороги нет?

Тимофей тряхнул головой.

– Сейчас вернусь.

И рванул с места. Мы с Лидой молчали, пока он не вернулся. Тигрица изучала меня, я – ее. Что тут скажешь? Симпатичная, яркая, с волосами потрясающего огненно-рыжего оттенка. Даже мне видно: стерва. И как она оказалась оборотнем? С такими обычно стараются не связываться, загрызут ведь. Любого, кто претендует на роль «хозяина». И почему-то мне кажется, если у нас будет время, мы найдем общий язык. И мне хочется нарисовать ее. И женщиной, и оборотнем, и получеловеком-полутигром. Красиво получится.