Клыкастые страсти

Армия – это мышцы страны. Если они атрофируются, лучше никому не будет. Вы проживете с атрофированными мышцами? Не имея возможности пошевелить рукой или ногой, да даже просто голову поднять?

Правильно.

Вот и страна не выживет, если у нее не будет сильной и боеспособной армии. А при таком всеобщем отношении, как Сережкино… Печальное нас ждет будущее, если Госдума наконец не возьмется за ум. В частности, за нормальное финансирование армии.

Хоть сами бы, умники, подумали: рубят сук, на котором сидят! И они, и их дети, если это – вот то, что я вижу иногда в телевизоре, – вообще размножается стандартно, а не как плесень, к ним будет такое же отношение, как к плесени. Если не будет России, а русских загонят в резервации, как в свое время американских индейцев (и не надо мне вопить за нынешнее цивилизованное время! Не надо! Какая блин, цивилизация?! Просто обезьяна с дубинкой поменялась на обезьяну с атомной бомбой. А что мозги, что повадки – все обезьянье). Кто не верит – пожалуйста: смотрим вместе программу телевизора и вместе плюемся. Нет такой мерзости, на которую не пойдет капитал ради трехсот процентов прибыли. А что у нас останется, когда разворуют все природные ресурсы? Пра-авильно. Территория. Начнется мировая война. И рано или поздно накроет всех. И на Канарах не спасешься. Ядерная зима – она всю планету перепашет.

Сереже я все это выкладывать не стала – противно.

– Ну, твои умственные способности я не тестировала. Ай-кью у тебя сколько?

– А… это…

– Иди в ванну…

– Хорошо.

Сережка повиновался. Я придирчиво осмотрела гостиную. Не создана как-то эта комната для сексуальных безумий. И тем более для больной женщины. Диван-уголок, кресло, стенной шкаф, компьютерный стол и полки с книгами – не самое приятное окружение для фантазий в духе Эммануэль. Да, еще мольберт забыла. И как мы его не своротили? Когда меня рвало, а Сережка бегал кругами?

Чудом, не иначе.

Но тем не менее следов почти не осталось. Придется только ковер отчистить и диван оттереть. Хорошо, что я выбирала практичные вещи. Ничего белого. Диван – темно-коричневый, ковер – светло-коричневый, вот стены – те в белых, розовых, бежевых и перламутровых тонах, а шкаф – кремовый. Получилось не так и плохо. Особенно с цветными пятнами картин над диваном и компьютером.

Я подумала еще немного – и набрала телефонный номер. Откликнулся автоответчик.

– Это Константин Сергеевич. Оставьте свое сообщение после звукового сигнала.

– Константин Сергеевич, – негромко произнесла я. – Это Леоверенская. Юлия Евгеньевна. Вы звонили мне вчера днем. И буду рада завтра поговорить с вами в любое выбранное вами время. Либо до десяти утра, либо после четырех часов вечера. Сейчас я дома и жду вашего звонка.

Думаю, этого ИПФовцу хватит.

В ванной шумела вода. Я просушила вещи утюгом и стукнула в дверь. Парнишка высунул руку, и я отдала ему брюки с рубашкой. Чуть-чуть прибрала в комнате. Как следует все уберу после его ухода. Потом Сережка высунулся уже одетый и прошлепал на кухню.

– А что у нас есть поесть?

– Бульон с котлетами и бутербродами.

Наготовил Славка на целую армию, что ж никого не побаловать?

Сережка уплетал за обе щеки.

– Это ты готовишь?

– Нет. Чай, кофе?

– Кофе.

Кофе я терпеть не могла, разве что растворимый из пакетиков. Хотя там кофеина днем с фонарем не сыщешь. Пришлось вставать, доставать из шкафа коробку с разными сортами «Лучший, несравненный, идеальный – три в одном» и предлагать на выбор. Потом я залила пакетик «Маккофе» кипятком и плюхнула на столик вазы с пряниками и конфетами.

– Я за тобой попозже вечером зайду? Когда родители уйдут?

– Зачем?

– Погулять пойдем…

Я фыркнула. Радость моя, вечером я гуляю с компанией оборотней.

– Сережа, давай поговорим как взрослые люди. Мы встретились – хорошо. Пытались провести вместе время – не получилось?

– Ну… да…

– Значит, не судьба. Мы совершенно чужие люди. Ты не знаешь меня, я не знаю тебя, так?

– Да. Но я и хочу узнать тебя получше.

– Зачем?

– То есть как – зачем?

– Зачем тебе меня узнавать? Ты симпатичный, с чувством юмора, нахальный. С тобой любая девчонка пойдет.

– Но не ты?

Самое главное он уловил. Умничка.

– Я рада, что ты это понимаешь. Я не могу встречаться с тобой.

– Почему? Родители?

– Нет.

– Ты же не замужем?

– Бог миловал.

– Тогда что нам мешает? Нам было хорошо. И будет…

– Не будет.

– Почему?

Интересно, что говорят в таких случаях другие женщины? Сказать, чтобы отвалил по-хорошему, пока не стало по-мечиславовски? М-да, представляю, как будет издеваться надо мной вампир.

– Сережа, постарайся меня понять. У меня совсем другая жизнь.

– Ты хочешь сказать, что твои родители богаче? Но я же не предлагаю тебе замуж. Погуляем, потом разбежимся. Или ты стесняешься? Из-за того, что тебе стало плохо? Но это физиология! Отравиться каждый может. И я, и ты, и президент России. Зачем всё рвать сейчас? Все ведь может быть очень неплохо.

– Потому что я к тебе ничего не чувствую. А почувствовать мне не позволят.

– Кто?

От необходимости отвечать меня избавил звонок телефона.

– Собирайся и выметайся. Скоро мои предки придут.

Я подняла трубку.

– Да?

– Юлия Евгеньевна?

– Да. А…