Кн. 3. Координаты чудес. Цивилизация статуса. Хождение Джоэниса

— Это неизбежно, по-видимому, — согласился Приз. — Гости из других миров, видимо, всем представляются этакими… бетонными, монолитными, без желудка и кишок.

— Я сразу же начну о тебе заботиться, как только выпутаюсь из этой катавасии, — пообещал Кармоди.

— Ладно, старик, не обижайся на шпильки, — сказал Приз. — А теперь могу я доесть свой завтрак?

— Давай, продолжай.

Кармоди хотел было взглянуть в котелок, посмотреть, как это он переваривает ободранное животное, но отвернулся. Оказалось, что он слишком брезглив.

— Чертовски вкусно, — сообщил Приз. — Я оставлю тебе кусочек.

— Нет, не надо я не хочу есть. Ты только скажи, что это такое?

— Мы называем их «орити», — сказал Приз. Это такая порода гигантских грибов, Очень вкусны и сырые, и тушеные в собственном соку. Лучший сорт — белый с крапинками, он вкуснее, чем зеленый.

— Я запомню, — пообещал Кармоди. — Возьму, если они попадутся. А земные люди могут их есть?

— Думаю, что могут, — сказал Приз. — И, между прочим, если тебе повезет, ты услышишь, как орити декламируют стихи, прежде чем ты его съешь.

— Гриб и стихи? Почему стихи?

— Потому что орити хорошие поэты.

Кармоди поперхнулся. Беда с этими экзотическими галактянами! Думаешь, что разобрался до тонкости, оказывается, не понимаешь ничего. И наоборот, кажется, что тебя мистифицируют, а в действительности все проще простого.

«В самом деле, — подумал он. — Может быть, потому чужаки и кажутся такими чуждыми, что на самом-то деле они похожи на нас. Сначала это забавляет, потом раздражает».

— Уррп! — произнес Приз.

— Что ты сказал? Я не понял.

— Я просто рыгнул, извини, пожалуйста. Но, как бы то ни было, старик, ты должен признать, что с Мелихроном я провернул очень ловко.

— Ты провернул? Ты спал, черт побери! Это я один сумел его…

— Боюсь, что ты заблуждаешься, — сказал Приз. — Я заснул исключительно для того, чтобы сосредоточиться на решении проблемы Мелихрона.

— Ты с ума сошел, — обиделся Кармоди.

— Чистейшая правда, — настаивал Приз. — А откуда же взялся весь этот длинный ряд аргументов, где ты с неопровержимой логикой определил предназначение Мелихрона в мироздании?

— Откуда? Из моей головы.

— А разве раньше когда-нибудь тебе удавалось так логично рассуждать о месте Бога в мироздании и его предназначении?

— Я был первым по философии в колледже.

— Большое дело, — хихикнул Приз. — Нет, Кармоди, для такой аргументации у тебя не хватит интеллекта. Это не в твоем характере.

— Не в моем характере? У меня превосходные данные для экстраординарной логики.

— Экстра-ор-ди-нар-ное — какое красивое слово!

— Да, я придумал все это. Я думал. Я помню свои мысли, — настаивал Кармоди.

— Ну, как хочешь, — согласился Приз. — Я не представлял себе, что это так важно для тебя, не хотел обидеть. Скажи мне, а ты никогда не говоришь сам с собой, не смеешься и не плачешь беспричинно?

— Никогда. А ты не летаешь во сне и не воображаешь себя святым?

— Нет, конечно.

— Уверен?

— Вполне.

— Тогда разговор закончен, — объявил Кармоди, чувствуя себя почему-то победителем. — Но ты скажи мне еще…

— Что еще?

— О каком это недостатке Мелихрона ты упоминал, чтобы я не намекал на него?

— По-моему, он бросается в глаза. Подумай часок, может быть, до тебя дойдет.

— Да ну тебя к черту! Скажи толком!

— Так ведь он же хромой, — засмеялся Приз. — Это у него генетическое. Но он никогда не знал, что это недостаток. Он же Бог и потому отвергает сравнительную науку. И все, кого он сотворил, были созданы по его образу и подобию непременно тоже хромыми. А с внешним миром Мелихрон почти не общался, и он поэтому уверен, что все хромые — нормальны, а все нехромые — существа с забавным изъяном. Всемогущ Бог или нет — неважно. Первейшее в том, что он все мерит собой. Неумение сравнивать — основной порок богов. Учти — на случай, если сам надумаешь стать Богом.

— Я? Богом?

— А почему бы и нет? Профессия как профессия, только титул громкий. Быть Богом нелегко, конечно. Но не труднее, чем стать первоклассным поэтом или, скажем, инженером.

— По-моему, ты спятил. — Кармоди ощутил в себе религиозный трепет, который никак не вязался с его атеизмом.

— Ничуть. Просто я лучше знаю мир, чем ты. Но сейчас приготовься.

Кармоди обернулся и увидел три фигуры, пересекающие луг. За ними на почтительном расстоянии следовал десяток других…

— Тот, что в середке, — Модсли, — сказал Приз.

— А у него тоже есть своя хромота?

— Если и есть недостатки, они малозаметны. С ним надо разговаривать иначе.

— Выглядит как человек, — заметил Кармоди.

— Верно. В этом краю Галактики такой облик в моде. Поэтому ты можешь привлечь его внимание, даже вызвать симпатию своей человекообразностью.

— Само собой разумеется, — гордо сказал Кармоди.