Князь Диодор

— Лучше будет, — задумчиво проговорил Выгота, — если ты напрямую с послом нашим сразу же поговоришь, с князем Притуном род Чумисом, знаешь его? Впрочем, откуда… Он же там, почитай, лет двадцать живет, на Миркве и не бывает, даже женат там, только сына сюда учиться прислал, да дочь за кого-то из нашего Посольского Приказа выдал, чтобы родню не забыть… Он знает, что тебе предстоит сделать. Сам же нам об этом деле писал, правда, как-то неопределенно… Но ты все прояснишь и все устроишь, так ведь?

— Ты говорил, что людей еще дашь верных.

— Да, там, в Парсе, на людей рассчитывать — неправильно будет, они же сами замешаны в этом. Посему, дам тебе двоих… Нет, троих — так лучше будет. — И снова, по своему дурацкому обыкновению, спросил о другом, совсем не о том, чего Диодор ожидал: — Ты где остановился в городе?

— У батюшки твоего.

— Вот завтра к тебе и придут, — теперь Выгота задумался уже не о том, какие сферы это дело затрагивает, а о том, как бы все с ним, с Диодором, побыстрее и понятнее устроить, это было почему-то видно. По-крайней мере, сейчас он не прятал ни мыслей своих, ни мнений. — Да, будет лучше, если они придут прямо к отцу на подворье. Чтобы вас тут, в городе никто вместе не видел, а то, сам знаешь, народец бывает продажным, мигом донесут парскому послу, а через него не дай Бог… Придут трое, один — маг, не самый ловкий, но учился в трех университетах, западную магию знает лучше прочих. Другой все же старец, без этого нельзя, сам понимаешь, феризы к нам не просто так обращаются, а старину вспомнили. Третьим будет… — Выгота ощерился, словно даже воспоминание об этом человеке заставляло его напрягаться, — сам увидишь, боец — на загляденье. Тоже, кстати, сотник, как и ты, только стрелецкий. — Он подумал еще немного, и завершил свое объяснение. — Можешь положиться на них.

Теперь он смотрел на князя Диодора, словно бы ждал подтверждения, что тот не подведет. Видно, и впрямь, ставки в этой игре, по крайней мере, с его, Выготиной стороны, были велики. Чтобы подчеркнуть это, княжич еще раз проговорил, едва ли не с угрозой:

— Но главный в этом деле — ты. И ты же за все в ответе.

Князь Диодор кивнул, хотя и сам удивился, что так-то легко на все согласился. Но делать теперь нечего, он поднялся из кресла, одернул по привычке полукафтанье, поправил шашку на боку.

— Я понял.

3

Князя Диодора разбудил такой истошный вопль, что он не сразу догадался, что кричит женщина. Открыл глаза, постель была обширной и мягкой, в голове немного шумело, потому что вчера, как он вернулся из Приказа, князь Аверит снова устроил небольшой, по его мнению, выпивон и разговорчик… Который, тем не менее, продлился за полночь, у Диодора и глаза стали слипаться.

Кричали все ближе, князь даже прислушался, что же в доме происходит? Вдруг дверь в его опочивальню распахнулась, и показалась та самая девица из дворни, которую выделили ему, чтобы за ним ухаживать, убирать постель, приносить воду и перебирать вещи, разумеется, с его согласия. Она и вопила, тараща глаза:

— О-ой-е-ей, что ж деется?! Кара-мурза какой-то к тебе, князюшка, к тебе!

Реакция князя Диодора удивила его самого. Еще не разобравшись в чем дело, и почему-то вглядываясь в рябое лицо дворовой девицы, он соскочил с кровати, путаясь в длиннющей ночной рубашке, допрыгал до креслица, в который бросил перед сном свою одежду, и одним рывком вырвал из ножен саблю. И застыл, подобрав свою дурацкую рубашку так, что его волосатые и кривоватые ноги конника, стали видны, должно быть, выше коленок… И только когда девица прыснула вдруг смехом, отвернулась деланно, как всегда эти дворовые и делали, если заставали господ в каком-нибудь не очень приличном виде, проговорила, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться:

— Нет, князюшка, не война же… Человек к тебе. — Она уже смотрела на Диодора, который смущенно перебирал пальцы на рукояти, не зная, что теперь делать. — Страшенный, грозный, черный, как грех… Ты саблю-то опусти, князюшка, он тоже вооруженный, но не воевать же сюда пришел.

Князь опустил клинок, дошел до кровати, стал озираться, чтобы привести себя в порядок. Девица и не думала уходить, оглянулась в коридор, закрыла за собой дверь и оказалась в спальне. Деловито прошлепала разношенными восточными тапками, вышитыми бисером и с поднятыми, заостренными мысками, видно, достались ей от княгини, стала перебирать одежду князя.

Диодор уже и сам понял, что так-то не следовало, а нужно было спросить ее, мол, что да как?.. Армейская выучка подвела, если кто-то в лагере так голосил, то первым делом следовало вооружиться, уже потом спрашивать… Чем вызван крик и по какому поводу?.. Штука-то была в том, что частенько спрашивать было некого, следовало самому разбираться, поэтому князь и бросился к оружию. Он заговорил хрипло после сна:

— А где шашка моя? Я же вчера, когда к кнюзю Авериту ходил в библиотеку, со мной шашка была.