Князь Довмонт. Литва, немцы и русичи в борьбе за Балтику

Это был головокружительный карьерный рост для простого княжеского печатника с окраинной Волыни. Византийцы давали понять, что готовы дружить с Даниилом Галицким. Сам Даниил вполне мог использовать назначение Кирилла в своих целях, как это сделают через несколько десятков лет московские князья. В результате Москва станет духовным и политическим центром Руси.

Даниил не смог использовать преимущества, полученные в результате истории с назначением митрополита. Галицкий князь рвался к сотрудничеству с римским папой и рассчитывал на помощь Запада в борьбе с монголами. Византия не могла оказать такую помощь. Иоанн Ватаци трезво оценивал свои силы и пытался всеми возможными способами избежать войны с Золотой Ордой и другими улусами монголов.

Но и римский папа не спешил помогать русским. Он, правда, после многолетних переговоров даровал Даниилу королевскую корону, но толку от этого было мало. Да и сам титул вызывал сомнения. Будь галицкий правитель чуть более образован, он мог бы вспомнить, что князь – это производное от древнего «кунингас». Немцы сделали из этого титул кениг, скандинавы – конунг, русские – князь. То есть это королевский титул, который впоследствии принизили на Западе, приравняв к титулу принс, или герцог. Дело не только в титуле. Римский понтифик отдал корону Даниилу в обмен на религиозную унию, что означало зависимость Руси от Западной Европы. Галицкий король охотно пошел на это и постепенно утратил связь с реальностью. Запад ему не помог, а вот он оказал западным правителям множество мелких услуг и зря губил людей в заграничных авантюрах, самой бестолковой из которых оказалась Война за австрийское наследство. Герцогом Австрии Даниил безуспешно пытался сделать одного из своих сыновей, Романа, но в Европе к галицкому королю относились как к терпимому до поры до времени чужаку.

Кирилл это понял, а его бывший политический единомышленник Даниил – нет. В итоге произошло необычное: митрополит отрекся от своего покровителя и уехал из «свободной» Западной Руси на далекий север, к Александру Невскому, и сделался его верным соратником. После смерти Невского Кирилл оставался авторитетным человеком в северных княжествах, а вот судьба Даниила была иной. Запад его бросил на произвол судьбы, хитрая игра с монголами закончилась поражением, и незадачливый король умер от преждевременной дряхлости и отчаяния.

В 1270 году Кирилл, немолодой уже человек, еще сохранял живость и активность и вмешался в войну северных русских князей с Новгородом, попытавшись остановить ее и примирить враждующие стороны.

«И присла митрополитъ грамоту в Новгород», написав в ней: «Мнѣ поручилъ богъ архиепископию в Русьскои земли, вамъ слушати бога и мене» – так написано в изданном тексте Новгородской I летописи (читатель, верно, обратил внимание, что и здесь, и в изданном в советские времена «Сказании о Довмонте» слово «Бог» написано со строчной буквы, что и позволяет отличить советские издания летописей от дореволюционных).

Кирилл диктует условия мира. Новгородцы прекратят войну, не прольют русской крови, а Ярослав объявит амнистию бунтовщикам. «А князь великий Ярослав в чем не прав перед вами, в том во всём кается и прощается и впредь к тому таков быть не хочет, – писал митрополит новгородцам (версия письма изложена по В. Н. Татищеву). – И я вам поручаюсь за него. И вы бы его приняли честию достойною» (История Российская. Т. 3. С. 32). Начав примирительно, митрополит, однако, закончил грозным предупреждением: «Если же не послушаете меня, положу на вас тягость душевную».

Перечить митрополиту бунтовщики не осмелились и разошлись по домам. Хитрость Василия Костромского провалилась.

4. Изгнание Довмонта

Ярослав Ярославич действительно никого не тронул, кроме разве что одного человека: Довмонта. Новгородская I летопись сообщает, что великий князь отбыл во Владимир-на-Клязьме, а оттуда в Орду, чтобы оправдаться перед ханом за свое поведение и объяснить ситуацию с новгородским бунтом. В Новгороде он оставил вместо себя Андрея Воротиславича, «а пльсковичемъ дасть князя Аигуста». Этот эпизод пересказал Карамзин: «Не любя Довмонта, он дал Псковитянам иного князя – но только на малое время – какого-то Айгуста».

Кто этот Айгуст? Куда подевался Довмонт? Летописные сообщения в очередной раз ставят нас в тупик. В. Т. Пашуто полагает, что Айгуст – один из «литовских соперников Довмонта», но это слишком неопределенно. Скорее перед нами – один из Довмонтовых дружинников, которого Ярослав выбрал вместо проштрафившегося князя, тем самым показав, что хочет наказать одного Довмонта, но не его людей, к которым испытывает симпатию.

И всё же – куда ушел Довмонт после утраты княжеской должности (назвать ее титулом было бы неправильно)? Он мог вернуться в Литву, с которой сохранял тесную связь. Мог попроситься под крыло своего тестя Дмитрия Александровича и прибыть в Переяславль-Залесский. Мог, наконец, уехать в Полоцк.