Князь Двинский

Было видно, что эта тема ей неприятна, и я не стал расспрашивать дальше.

– Есть какие-нибудь желания у тебя?

– Нет, князь… – после паузы ответила наложница.

– Вопросы есть?

– Почему ты меня отослал? Любишь мальчиков? – быстро поинтересовалась черкешенка. – Я видела при тебе троих, красивых.

– Нет, только женщин… – едва сдержавшись, чтобы не расхохотаться, ответил я. – Люблю только красивых женщин.

– Значит, я недостаточно красивая для тебя?

Я честно признался:

– Нет, ты очень красивая.

– Сколько у тебя жен?

– Две, – ответил я и невольно улыбнулся. – Верней, одна жена и одна наложница.

– Мало, – осуждающе заявила Амина. – Я могла бы стать второй… женой или наложницей.

– Нет, не могла бы.

– Нет так нет, – легко согласилась черкешенка.

– А хотела бы?

– Ты сильный, красивый и добрый, почему нет? – удивилась Амина. – Женщине место рядом с мужчиной, одной нельзя.

– Я найду тебе хорошего мужчину, – пообещал я. – Но позже. А пока будь при Августе. Он тебя не обижает?

– Обижает? – В глазах наложницы плеснулась веселая улыбка. – Нет, не обижает. Он хороший и смешной. И очень умный. Твой личный лекарь?

– Да, мой.

– Значит, богатый, – сделала вывод Амина. – Тогда я пока буду при нем. Но если передумаешь, забери меня. Не пожалеешь.

– Обещаю…

Поговорив с черкешенкой, я обошел раненых. А вот Антуана так и не нашел. Чертов мальчишка, после того как его проведали остальные пажи, сбежал из лазарета. Мальчишек в наказание я отлучил от службы и приказал неделю не показываться на глаза. Что они успешно и осуществляли. Где шастали – бог весть. Правда, харчеваться у Себастьянки не забывали.

– Теперь точно шкуру спущу! – строго пообещал я себе, приказал Шарлю и Александру немедля разыскать сорванцов и отправился обедать.

Едва справился с чесночной похлебкой и шпигованной чесноком бараньей ногой, как прибыл посыльный с приказанием явиться к княжичу Ивану. Оный вместе с воеводами собирался немедля совершить рекогносцировку: объехать по периметру весь город и проинспектировать подразделения.

Пришлось присоединяться. Тем более что намерение правильное, всем рулят воеводы, но Иван – главнокомандующий и должен увидеть обстановку своими глазами.

Отправился без сопровождения, Шарль с Александром все еще искали пажей, а Отто с Луиджи занимались артиллерийскими позициями. Впрочем, ничего страшного, у княжича своего эскорта хватает.

Объезжали город почти до самого вечера. Иван живо интересовался всем, задавал много толковых вопросов, при необходимости строго спрашивая с воевод. Вот только лез под самые стены, что меня сильно беспокоило. И меня не особо слушал, щенок. Толпа собралась приметная, татары тоже не дураки, могут распознать, что сам государь город объезжает, и устроить какую-нибудь пакость по типу вылазки. Вон уже обстреливать пытались даже.

И опасения очень скоро сбылись наяву.

Из ворот ближайшей башни появились всадники и наметом полетели к нам. И много, около полутора сотен.

Мы вполне успевали уйти, но тут, как назло, жеребец княжича попал ногой в рытвину и на полном ходу рухнул. Ивана сразу подхватили и усадили на другую лошадь, а наперерез татарам рванули другие отряды русичей, но время было упущено, казанцы набрали ход и могли первыми добраться до нас.

– Со своими за мной… – приказал я Путяте, главе княжьих телохранителей. – Живо, придержим татарву…

Развернул коня, пришпорил его и поскакал галопом навстречу казанцам. За мной понеслось около полусотни тверских ратников.

Сшиблись с казанцами, опрокинули головных, а остальных связали боем. Задумка удалась, татары сосредоточились только вокруг нас.

Завертелась стремительная карусель конной рубки. Я успел свалить троих, мельком заметил, что русская конница уже на подходе, приближается сразу с двух сторон, но тут… неожиданно вылетел из седла и плашмя грохнулся на землю. А потом меня куда-то потащило, и наступила кромешная темнота…

Глава 23

Сознание вернулось моментально, без всякого раскачивания. Еще мгновение назад плавал в абсолютной темноте и тут же, сразу, все слышу и чувствую.

Чувствую, что голову разрывает жуткая ритмичная боль, как будто кто-то методично забивает в нее молотком гвозди, лицо горит, словно по нему прошлись наждачным камнем, а вся левая сторона тела тупо ноет, как десна, через которую напролом лезут новые зубы. Во рту все спеклось, язык прилип к нёбу, а желудок разрывает сосущая тошнота. Пахнет прогорклым маслом, горелой кашей, какими-то незнакомыми специями, давно не мытым человеческим телом, мочой, дерьмом и тухлятиной.

Тепло, даже душно, но лежу на чем-то очень холодном и твердом, а откуда-то дует сквозняк, леденя голые ноги. Щиколотки и запястья что-то стягивает, наверное, кандалы.

А еще – совсем неподалеку слышится приглушенная татарская речь…

Все эти ощущения по совокупности привели к запоздалому выводу – я в плену!

В голове мгновенно промелькнули последние кадры, которые зафиксировал мозг, прежде чем отключиться.

Рубился с татарами…

Свалил троих…