Князь Федор. Куликовская сеча

Слава Богу — до поры не случилось ни того, ни другого. А когда довольно многочисленная группа ушкуйников приблизилась к галере (чей экипаж, облачившись в броню, уже готов к бою — или, что вернее, к прорыву в море), наперерез повольникам как раз и двинулся мой дозор. Впрочем, мне самому до корабля черкешенки осталось всего десятка полтора шагов — и старший повольников издали закричал:

— Ну что князь, не по-твоему выходит⁈

По голосу я признал Федора Косого, одного из наиболее вменяемых атаманов ушкуйников — и проигнорировав его вопрос, также издали крикнул:

— Дмитрий Шуй где?

— Высаживается со своими воями, он последним шел. Вперед же вырвался Иван Ус — вот он остальных ратников за собой и утянул…

Я негромко ругнулся, мысленно пожелав самоуверенному атаману сдохнуть от одного из арбалетных болтов — под залпы которых он подвел не только своих людей, но и всех, кто последовал за ним! После чего ответил Федору:

— Перехватим Димитрия, и двинем к торгу. Там не только невольничьи загоны, но и караван-сарай с богатыми купчинами, и склады с их товарами…

— Да слышал я все, знаю — казаки уже все сказывали.

Мне страстно захотелось буквально в голос заорать: «а если сказывали, то какого же хрена вы всей толпой поперли в Тану⁈», но сдержался — потому как вопрос явно не по адресу.

— Отправь гонца, пусть перехватит дружины Димитрия — а то его повольники также сдуру в крепость полезут, под болты фряжских самострелов!

— Уже княже, уже отправил…

А Федор начинает мне нравится все больше и больше!

Поравнявшись с черкесской галерой и разглядев среди сгрудившихся на носу нукеров невысокую женскую фигурку, я без лишних предисловий обратился к Дахэжан:

— Княжна, пришло время все рассказать! Напавшее на Азак войско я привел за собой; мы освободим наших полоняников — всех русичей. Но также мы освободим и ваших сородичей, чекресов… Чтобы увести из Азака русских невольников, нам потребуются все малые суда, все лодки и струги, что стоят сейчас у пристаней — но вам останутся обе галеры фрязей. На них уплывет достаточно воинов, чтобы справится с нукерами Абата… Остальные черкесы смогут уйти в селения адыгэ, что протянулись восточным берегом Сурожского моря от Азака до самой Таны — если на то будет Божья воля, они уцелеют. Большего я все одно не могу дать… Итак, если вы согласны, оставьте с собой пятерых нукеров; еще пять моих воинов также останутся подле вас…

На мгновение я прервался, посмотрев на Андрея, замершего чуть позади меня со стягом — и поколебавшись всего секунду (в конце концов, в условиях городского боя мало кто сможет увидеть знамя!), добавил:

— Также с вами останется мой знаменосец — пока он с вами, ушкуйники вас не тронут. Но прочие ваши нукеры должны последовать со мной! Они помогут освободить черкесов и бросить их в бой… Итак, княжна, решайтесь: поможете ли освободить сородичей, или же прямо сейчас уходите в море, возвращаясь домой?

Дахэжан ответила мне, гордо вскинув голову:

— Мой дом захвачен убийцей моего отца, моим кровником! И я вернусь в него с лишь с войском!

После чего она обратилась к одному из нукеров — и быстро с ним переговорив, вскоре обратилась ко мне:

— Бэрич поведет моих людей и будет слушаться вас во всем. Он не знает вашего языка, но разумеет татарский — при нужде ваш толмач переведет ему ваш приказ.

— Отлично! Повольники, казаки и адыгэ — все за мной!!!

…От пристани в Азак под моим началом двинулся смешанный отряд не менее, чем в пять сотен воинов. Помимо ратников Дмитрия Шуя и большей части казаков, к нам присоединились также воины независимых и разумных атаманов, решивших, что предложенная мной добыча будет богаче той, что захватит в генуэзской Тане Иван Ус… К чести последнего стоит сказать, что лихой атаман все же сумел прорваться в итальянский замок, и бой теперь идет уже за стенами — и собственно на стенах фактории. В тоже время свое слово не сказали венецианцы — последние, несмотря на внутренние распри, вполне еще могут привести подкрепление сородичам.

Но на момент нашего выступления в сторону торга венецианцы на помощь генуэзцам так и не пришли…

Еще полсотни казаков (им больше веры!) я выделил Михаилу вынести серебро с монетного двора — в хаосе городского боя в Тане, генуэзцам сейчас явно не до него! Ну хоть какой-то плюс от погрома, учиненного Усом…

Спеша выполнить основную задачу, я не повел свой смешанный отряд по городским улицам — к слову, довольно широким и прямым, с вымощенными камнем и кирпичными отходами мостовыми, да ливневыми стоками по бокам! Но следуя по улицам, я рисковал бы недосчитаться большей части повольников, бросившихся грабить горожан, простых ремесленников, неспособных дать сдачи… К тому же, даже очень широкую (метров так восемь!) улицу достаточно легко перегородить полусотней воинов и задержать нас на куда больший срок, чем мне этого хотелось бы…