Князь Голицын

Александр Третий держа доклад обратился к митрополиту:

— Скажите, Ваше Высокопреосвященство, Вы ведь единственный из здесь присутствующих кто непосредственно общался с Петром?

— Да Ваше Величество.

— Тогда вам придется на многие вопросы ответить, — предупредил Император, — нам главное сейчас понять что происходит. Так что говорите своими словами. Не нужно искать обтекаемые части речи, ситуация не та.

Митрополит согласно кивнул. Александр Третий положил доклад на стол и придавил его рукой:

— Скажите, Владыко, почему когда подтвердилась информация о святости, вы его в монастырь не направили? Изолировать в храме и под охраной позже в ближайший монастырь отправить. И ничего не случилось бы, даже если он нашим родственником окажется. Тем более ему уже двенадцать лет, а должного воспитания он не получил.

Покачав головой митрополит ответил:

— Петр Алексеевич сразу свою силу и нрав продемонстрировал. Все в докладе описано. Сила его не известна, но одно скажу, — Иоанникий сурово сдвинул брови, — нет таких стен и оков которые его удержат. Ваше Величество, Вы же газету читали, он при всем народе крест целовал и клялся, что против Российской Империи и престола не злоумышляет. Нельзя его против нас настраивать. Это же истинное чудо! Он в Российской Империи должен остаться, добровольно остаться. А не по заграницам бегать, дурных идей набираясь, — и добавил расстроенно, — Я очень надеялся что Вы решите эту проблему. Ему покровительство Ваше нужно. Хоть он и ерепенится и свою самостоятельность показывает, но он все равно мальчишка еще. Не знает он, что в одиночку даже будучи освященным, против мира не выстоять. А своих родных он очень любит, и всеми силами готов защищать. И против Вас ничего не имеет, даже родственниками признает. Хоть и собирается дистанцию держать. Но ведь, если с ним постоянно общаться, он может Вас и близкими родственниками признать! В свой круг допустить.

— То есть Вы надеялись, что Петра примут в семью Романовых? — задумчиво и даже как-то многозначительно протянул Император, — Невзирая на закон о престолонаследии?

— Вы знаете как Петр Алексеевич свою защиту выстроил? — сказал улыбаясь отец Иоанникий — сказал что по закону о престолонаследии у императорской семьи бастардов быть не может, и ему не грозит быть принятым в вашу семью. И ведь еще и церковь к этому приплел, шельмец. Говорит что по церковным закону, вне брака рожденный прав не имеет. Мальчишка ведь совсем. Не понимает, что в любом законе есть исключения и дополнения. Он ведь специально это прилюдно говорит, что бы его к великим князьям не причислили. Не знаю почему, но не горит он желанием быть Великим Князем. Правда, оговорился один раз, что больно много ограничений у них, а ему еще погулять хочется.

Тут все не выдержали и рассмеялись. После непродолжительного молчания Победоносцев обратился к князю Долгорукову:

— Скажите, Владимир Андреевич, все Ваши доклады одинаковы? И у митрополита Иоанникия и у Вячеслава Константиновича Плеве, и у Вас?

— Да, Константин Петрович, из одних источников писаны.

— Вячеслав Константинович, доклад с вами? — спросил Победоносцев Плеве.

— Да — Плеве показал свою папку.

— Ну что же, тогда передайте свою часть доклада Павлу и Сергею Александровичам, — попросил Победоносцев, протягивая свою папку Императрице, — А я свою передам Марии Федоровне. Так мы сэкономим время на ознакомление по данному вопросу.

— Так все-таки, у нас еще есть родственник? — с любопытством спросила Александра Георгиевна, после ознакомления с докладом, — Да и еще на Петра Великого похож, и святой? А почему мы о нем раньше не знали? Я хочу с ним познакомиться! — выпалила она на одном дыхании.

— Не святой он, Александра Георгиевна, — устало заговорил отец Иоанникий, — А на Петра Великого он был в детстве похож, сейчас, с возрастом сходство уходит.

— А почему не святой? Он же вон какие дела может делать! У него даже крылья в церкви появляются! — продолжила расспросы принцесса, — Какой он вообще? Он ведь получается мой ровесник?

— Да, Ваше высочество, он ровесник Ваш, — терпеливо ответил митрополит юной непоседе, — Он благословенный, но не святой. Нет у него дара усмирять и лечить. Дар его воинственный и разрушительный, а для лечения противоестественный. Но лечить он все-таки может. С трудом, но может. Петр Алексеевич больше к воинству относится. И слава Богу к земному, а не небесному воинству.

— А чем отличается земное воинство, от небесного? — заинтересовалась Александра Георгиевна.

— Не время сейчас небесному воинству на земле быть. Хоть и много грехов творят люди, — ответил митрополит, — Небесные воины никого из грешников не пощадят. А земные воины, это обычные люди. Хоть и призванные с грехами бороться. Или вот как Петр Алексеевич благословенные. Хотя и знаем мы на данный момент только одного. И это Петр Алексеевич. Да и тому в этом году только двенадцать лет исполнится. А уже пришлось казачество с жандармским управлением использовать, для изоляции имения от окружающего мира.