Князь Игорь. Витязи червлёных щитов

Святослав облегчённо вздохнул, откинулся на спинку стула.

— Спасибо, брат, спасибо… Теперь и с Игорем будет легче договариваться. В последнее время стал я примечать, что вы сдружились. Так когда он узнает, что ты идёшь, и сам пойдёт без колебаний…

Ярослав как-то неуверенно улыбнулся.

— Конечно, конечно, — и быстро перевёл разговор на иное. — А теперь, когда важные дела остались позади, как раз в пору и к трапезе приступить, да и время уже — княгиня ждёт… Прошу… И вы с дороги голодные, устали…

4

Реки — самые удобные пути в такой бескрайней низинной стране, как Русь. И больших рек, и меньших речек здесь всюду много, они полноводные, плавно текущие, без опасных порогов, кроме днепровских, плыви по ним во все концы, куда хочешь! Летом — по воде на челнах, зимой — по льду поезжай на санях или верхом…

От Чернигова до Новгорода-Северского против течения три дня плыть, и Святослав, не задерживаясь у брата ни одной лишней минуты, на следующее утро отправился дальше в путь. Попутный ветер туго надул прямоугольные паруса, молодые сильные гридни дружно налегли на весла и небольшая флотилия быстро помчалась в глубь Северской земли.

Хотя вербы уже засеребрились, весна на Десне не была тёплой. От синих талых вод, что прибывали с севера, веяло холодом. Великий князь в последний раз помахал рукой Ярославу, стоящему на причале, плотнее запахнул на себе кожух и сел под деревянным навесом в носовой части челна рядом со Славутой. Накинув на ноги лохматую медвежью шкуру, сказал:

— Не нравится мне в последнее время брат Ярослав. Ко мне остыл, с холодком относится, завёл дружбу с Игорем… Ни разу не пошёл со мною в поход против поганых, зато ведёт переговоры с Кончаком… Неужели мечтает о великокняжеском столе? Так этот каравай не по его зубам!

Славута покачал головой:

— Не верится, чтобы Ярослав замыслил что-то лихое против тебя, княже. Разве что на будущее примеряется. На всякий случай… Да и кто из князей, да ещё черниговских не грезил и не грезит стать великим князем?

— В том то и беда, что каждый хочет стать великим князем, а слушаться его некому! Всяк на свой салтык[88] норовит сделать! Русь развалилась, распалась, и поганые обдирают её со всех сторон!

— воскликнул с горечью в голосе Святослав.

— Твоя правде, княже, — скорбно произнёс Славута. — У Руси ныне две беды: княжеские свары и половецкие набеги… И какая из них страшнее — трудно сказать… По-моему, первая… Если бы князья слушались только великого князя, если бы все заодно стояли, то и половцы не были бы страшны! Мы их всем миром выгнали б из наших степей, как это сделал когда-то Владимир Мономах, который загнал Атрака — отца Кончака аж за Обезские горы… А сейчас выгнать их не можем, потому как силы Руси распылены, разъединены. Даже сердце Руси — Киев и Киевская земля — не принадлежат одному князю: Киев — тебе, а земля — Рюрику. А между вами, хотя вы и мирно живете, не всегда единое мнение. Что же говорить про других князей?… Вот и выходит, что главное зло наше — княжеские раздоры, княжеские межусобицы!.. Утихомирь князей, Святослав! Обрати к себе сердца покорных ласкою, а на непокорных накинь узду, чтобы послушны стали! И тогда, собрав силы в единый кулак, ударь на поганых, чтоб навсегда отбить охоту ходить на Русь!

— Но отогнать их от наших рубежей нужно сейчас, сегодня! — воскликнул Святослав. — Ибо пока мы объединимся, они весь люд наш со свету изведут — некого объединять будет.

— Для этого мы и едем ныне и к Ярославу, и к Игорю, и к Всеволоду, чтобы остановить вражеское нашествие… Но главной целью твоей жизни, Святослав, было и будет всегда объединение Руси! Разве не об этом мечтал ты, когда в Новгороде-Северском княжил и когда сидел в нашем благословенном Чернигове?…

— Мы вместе мечтали об этом, друже, — Святослав положил руку на колено Славуты. — Вместе! Вот уже и чубы наши покрылись густой изморозью, а мы всё ещё продолжаем лишь мечтать об этом… Потому что нам это не под силу. Не получается. Не объединить ведь то, что не объединяется!.. Попробуй, к примеру, привлечь на сторону Киева гордого Ярослава Осмомысла — не согласится! Подпёр горы Угорские своими могучими полками и сидит себе, в ус не дует в своём Галиче, на высокой горе, воюет с непокорным боярством, которое тоже стало таким же злом, как и княжеские распри, и не думает о том, что Киев едва держится под натиском кочевников… А Всеволод Владимиро-Суздальский! Сильнейший князь! Шеломами своих полков мог бы Волгу вычерпать и Дон расплескать! Так нет! Сидит за лесами, за голубыми реками, и не страшны ему половцы, потому как далеко сидит… А про всю Русь и думать не желает!.. Даже брат, родной брат Ярослав мне не помогает, а тайно ставит палки в колеса! Так что же говорить о других князьях!

Голос Святослава дрогнул.

Славута обнял его за плечи.