Князь Рысев 4

Я почувствовал, как кровь отливает от лица. Сама же Катька бросила взгляд в сторону, будто не могла сказать ту самую весть глядя мне прямо в глаза. Проверил по ясночтению вновь — Кондратьич был жив, но что дело касается именно его, я даже не сомневался.

— Он не выживет, Федя. Я не знаю, сколько у него осталось времени — может быть день, может быть два. Не представляю, что тут у вас такое произошло, но кто-то очень аккуратно отчекрыжил ему руку, но перед этим накачал какой-то дрянью.

— Ты же алхимик, что значит «какой-то дрянью»?

Я вдруг понял, что звучу точно так же, как те самые тетки, что, выпучив глаза, вопрошают — как это не знаешь, ведь ты же программист?

Я принялся кусать собственные губы, закрыл глаза, что есть сил стиснул кулак, обрушил всю злость на ближайшую стену. Катька взирала на это безвольно, с каким-то странным осуждением, будто ей тяжело было видеть меня в таком состоянии.

— Мы не сможем тащиться с ним по коридорам. Я… я не знаю, в каких отношениях ты был с ним, но мне рассказывали, будто бы в свое время он заменил тебе отца. И вырастил едва ли не с младых ногтей. Я понимаю, он всего лишь обычный крестьянин, чернь…

Не удержался, отвесил ей затрещину. Менделеева охнула, рухнув наземь, схватила себя за ушибленную щеку, часто заморгала. Внутри нее боролись возбуждение с обидой, и непонятно что побеждало.

Я обтер руку о край куртки, словно пытаясь стереть прикосновение к ее теплой коже. Ругнулся, взялся за голову, чувствуя, как теряю над собой контроль.

— Прости, — брякнул и подал ей руку. Думал, что она вопреки этому отринет помощь, поднимется сама, но Менделеева не стала препираться. Словно это могло что-то изменить, я извинился еще раз.

— Он не просто «чернь», как ты выразилась, Катя. Он столько раз вытаскивал мою шкуру из самой задницы. Ты и жива-то только потому, что он остановил меня в самый последний момент. Не забыла? Я собирался снести тебе голову огненным зарядом.

Она сглотнула, вспомнив о собственном унижении в доме Тармаевых.

— Я понимаю. Дело не в этом, Федя. Это Туннели-под-мостом. Они, может, и существуют прямо под столицей, но официально находятся под контролем инквизаториев.

— Что?

— Что слышал. Официально всем, что здесь происходит, заведуют инквизатории. Но ты видел здесь хотя бы один патруль? Сдается мне, в эти адские пучины не суются даже они. Но все очень и очень просто объясняется. Вот.

Она протянула мне вытянутую ладонь. Осколок камня выглядел некрасивой, бесформенной кучей. Гравировка была измазана в глине и грязи.

— Видишь этот символ? Это не просто катакомбы, Федя: здесь едва ли не на каждом шагу встречаются эти символы. А знаешь, где они встречаются еще? В ритуалах призыва демона.

— Ты-то откуда знаешь? — спросил я и тут же прикусил язык. Ну в самом деле, откуда алхимикам об этом знать? Не они ж первыми эту хрень-то придумали…

— Неважно, — чуть покраснев, отозвалась Катька, поправила прядь белых волос. — Здесь повсюду, куда ни плюнь, стоят дьявольские алтари. Я не знаю, во что верят местные коротышки, но гмуры точно приносят здесь кровавые жертвы…

Ого, а список черных дел Егоровны-то, оказывается, растет не по дням, а по часам. Не может же быть, чтобы она ничего об этом не знала…

Менделеева поспешила продолжить зачитывать мне приговор, и с каждым ее новым словом я ощущал, как растет груз обреченности. Она говорила одно, а я слышал злорадное «ты отсюда выберешься только демонической игрушкой, твоя душа будет гореть в аду целую вечность, а еще…»

— Ты меня слушаешь? — Девушка окликнула меня, а я покачал головой, прогоняя наваждение. Она выдохнула, решив все повторить заново. — Я говорю, что у него есть дьявольская метка. Прямо у правого предплечья. Ты знал об этом?

Я лишь покачал головой. Ого, а у моего старика-то, оказывается, были и свои скелеты в шкафу. — Может быть, он тебе ничего и не говорил, но это место высасывает из него силы. Я бы могла сказать с точностью, если бы у меня был доступ к архивам. А он сейчас отравлен, изранен, потерял слишком много крови, и, по сути, эти глубины забирают его душу в свои объятия.

— И ты решила сказать мне об этом наедине?

Катя посмотрела в сторону, будто там были все остальные девчонки, заговорила вновь.

— Мы не стали за это время шибко дружны с ними, Федя. Я не пыталась, а они не хотели. Все, что нас объединяло, — это желание найти тебя. Что толку, если я расскажу им, если решение принимаешь здесь ты? Твоя ангел говорила мне, что дело очень серьезное и тебе нужна помощь. То, что ты ходил к инквизаториям, известно повсеместно — слухами земля полнится, ты же знаешь. А потом тебя невесть какие дьяволы тащат именно сюда по очень страшно важному делу. Мне все стало почти ясно, едва мы наткнулись на первый же алтарь. Но я повторю свой вопрос — ты нашел, что ищешь? Знаешь хотя бы, за чем охотишься?

Я пытался переварить все, что она вылила на меня. Проглотить это одним куском было очень непросто. Хотелось покачать головой, словно в фильмах ляпнуть, что это всего лишь сон. Что сейчас я открою глаза и…